30.04.2013 | Мой первый фотоглухарь: Фотоохота и фотоанималистика

Когда-то давно, будучи ещё совсем молодым, я принёс с тока своего первого глухаря. Я был так заворожён, очарован этим явлением, которое называется «глухариный ток», что с тех пор меня так и тянет каждую весну в глухие, не убитые цивилизацией места, где ещё остались глухари.

Много лет подряд я посещал тот, «свой» ток в Подмосковье, где я вырос. Больше я не стрелял там глухарей. Но услышать глухариную песню на рассвете и полюбоваться этим огромным, но таинственным, ввиду его осторожности, красавцем стало для меня жизненной необходимостью. Но, воспитанный экологически грамотным человеком, я хорошо знал, что это не навсегда. И тогда у меня возникла мысль записать песню глухаря на магнитофон. Не имея спецаппаратуры, я таскался за глухарями по току с огромным магнитофоном «Орбита». Всё-таки записал. Правда, как оказалось, звук глухариной песни, доносящийся из глубины веков, наша бытовая звукозаписывающая аппаратура не очень-то и берёт. Всё хорошо слышно: зяблики, соловьи, журавли, вальдшнепы, а глухаря на этой плёнке, почему-то слышу только я. Много воды утекло с тех пор. Ток повырубали, то что осталось – засохло, а толпы охотников на вальдшнепа разогнали и уничтожили как сам ток, так и глухарей. Последний раз я видел там одного глухаря. Хотел его сфотографировать, но не тут-то было. Как только становилось посветлей для оптики, опытный глухарь различал силуэт человека среди деревьев и тут же улетал.

В советские времена был запрет на вырубку глухариных токов. Сейчас же, миром правит "бич нашего времени " – бизнес. Для него нет запретов, нет ничего святого. Всё приносится в жертву дьяволу по имени «деньги». Такое ощущение, будто-бы бизнесмены не знают, что главные ценности в жизни нельзя купить ни за какие деньги: это – талант, здоровье и любовь, и всё , что происходит от этих основ, данных нам самой природой. Поэтому деньги, которые они зарабатывают, а затем тратят на себя любимого, в конечном счёте превращаются в факторы, уничтожающие сам источник возникновения и существования цивилизации: «матушку Природу». Чем более расцветает бизнес – тем более чахлой становится природа.

Последние несколько лет я всё-же нашёл край для восстановления душевных сил. Это – Карелия. Но и туда уже протиснул свои щупальца бизнес. Кругом – форелеводки, лесопромышленники нещадно сводят леса вместе с токами, а лучшие глухие места, состряпав быстренько для этого закон, оттяпали себе богатеи под частные охотничьи хозяйства. Но всё-таки там ещё есть глухари, тетерева, рыси и медведи. Ситуация такая-же ,как везде: где есть дороги – там только мусор, чайки, да вороны. Чем глубже в лес, тем девственней становится природа.
В этот раз я приехал с главной целью: осуществить фото-видео-съёмку глухариного и тетеревиного токов, и, если получится, то – поохотиться. Но сначала надо найти эти тока. Для этого у меня лыжи. К сожалению, опоздал. Снег уже на освещённых участках сошёл, поэтому на лыжах передвигаться не получится. А пешком сейчас в лес вообще не войдёшь: наст проваливается. После долгих мучений нашёл-таки ещё уцелевший ток возле лесной дороги. Остановился на ночлег, недалеко от него. Проснулся в 2.00. Наладил кинокамеру, взял фотоаппарат, оделся и пошёл на глухариный ток. «Что-то лужи большие за ночь растеклись? – подумал я. – А ещё хотел валенки одеть.» Объяснение этому явлению нашлось, когда дошёл до деревянной гати. «О, нет. Этой старой гати здесь не должно быть! Значит я иду в противоположную сторону. В моей стороне гать новенькая и лужи меньше.» Развернулся, пошёл обратно. Слава-богу, время позволяет. Пришёл на место. Небо затянуто облаками, и дует сильный ветер. Временами даже крупа сыплет. «По-напрасну просижу два часа на холоде: глухари в такую погоду не токуют.» – подумал, но сидеть надо уж до конца. Иначе, вся ночёвка – коту под хвост. «Нет, не будет тока, просветлело уже.» И вдруг среди порывов ветра отчётливо слышу: «Тэк… тэк…». «Нет, это не дерево трещит, узнаю знакомый тембр!» Глухарь затоковал. Дал ему немного распеться, и начал подход. Под второе колено песни, называемое «точением» – два шага. «Не буду спешить, а то спугну ещё такого долгожданного.» Подошёл. Глухарь сидит на высоте метров 12. Примерно столько же я не дошёл до дерева, чтобы было видно не снизу, а всё-таки немного сбоку. Достаю фотоаппарат. Нужно проверить реакцию глухаря на цифровую технику. Дело в том, что аппарат после съемки обрабатывает результат, при этом экран освещает лицо, и это уже не под песню. Ну ничего, глухарь всё стерпел. Я вообще обнаглел: сделал два видеосюжета и , при этом, вышел из-за ёлки. Потом снова за неё спрятался, под песню убрал фотоаппарат, и хотел дастать видеокамеру. Но глухарь, помолчав немного, улетел на другую сторону болота. Там я видел следы другого токовика. Вот так исполнилась моя давнишняя мечта: мною был добыт первый фото-видео-глухарь.


Надо сказать, что стрелять глухарей гораздо проще. Но что после? Съел и забыл. Тем более, что по вкусовым качествам глухарь не сравниться ни с какой более мелкой дичью: мясо грубое сухое, крупноволокнистое, жилы – окостеневшие, кожа – гусиная, да ещё вся в шрамах и болячках, даже может быть и с гноем. А цифровая аудио-видео-запись останется навсегда.

Охотники на самом деле ценят в этой охоте не мясо, а свою способность произвести эту охоту: не спавши темной ночью пойти к «чёрту на кулички», либо умение переночевать в эту, отнудь не тёплую пору, в лесу, подойти тихо к току и высидеть на морозе час – два. И, услышав песню глухаря, порой метров за двести, а иногда и больше, осуществить грамотный подход под песню. А ведь это делается не на дороге и не в поле, а тёмной ночью в непроходимом лесу.

Насколько я знаю - не каждый на это способен. И далеко не каждый охотник хоть раз в своей жизни посещает глухариный ток. А если учесть, что охотники составляют от общего числа людей лишь малую часть, можно представить, насколько это редкое явление – посещение человеком глухариного тока. За это я его и люблю.