20.12.2010 | Мои встречи с волками

С волками близко я познакомился в 1972 году на реке Нижняя Тунгуска, будучи на производственной практике в одном из промыслово-оленеводческих совхозов Эвенкийского автономного округа.

С волками близко я познакомился в 1972 году на реке Нижняя Тунгуска, будучи на производственной практике в одном из промыслово-оленеводческих совхозов Эвенкийского автономного округа.

Гибель героя

Дело было ранней зимой. Мы, четверо молодых ребят, будущих охотоведов, жили в небольшой охотничьей избушке, стоящей в устье маленькой речки Мульдауль, правого притока реки Нижняя Тунгуска. Как-то в начале декабря с товарищем Николаем, обследуя отдаленные охотничьи угодья по реке Верхний Кочечум, обнаружили брошенный добротный балок на тракторных санях, вполне пригодный для жилья. Это была удачная находка, ведь увеличилась возможность осваивать отдаленные участки тайги. Балок от нашей избушки находился примерно в пятнадцати километрах. Этот район представлял собой громадные безлюдные площади тайги, представленные в основном лиственницей и елью, растущей по берегам рек. Большие сопки с безлесными вершинами и раскинувшимися многочисленными болотами и участками тундр довершали суровый пейзаж.

Однажды перед вечером мы с Николаем вышли из нашего нового жилища и направились в сторону центрального зимовья в устье реки Верхний Кочечум, чтобы подновить ловушки на горностая, проверить петли на зайца. Зайцы там водились в изобилии и составляли основной рацион нашего питания. Собаки увязались за нами. Впереди вожак — крупная, типичная восточносибирская лайка, кобель в расцвете сил по кличке Соболь, который был основной рабочей собакой, за ним два молодых кобелька по первому году, Кучум и Север. Соболь прекрасно работал по своему «тезке» и отличался оригинальной работой по белке на глазок. Показывал удивительные результаты. Например, идя по одному берегу реки Нижняя Тунгуска, а она в этих местах достигала ширины пятисот метров и более, он останавливался, внимательно вглядывался в далекий противоположный берег и вдруг, срываясь с места, увлекая за собой молодых, мчался к обнаруженной белке. Высокие спелые лиственницы и ели по берегам реки привлекали белку, и белкование в сочетании с легким ходом по берегу реки, зачастую по льду, было добычливым. И вот наш вожак собачьей стаи, пока мы возились с петлями и ловушками, проявив самостоятельность, ушел по тропинке в центральное зимовье.

Быстро темнело, мы с Николаем вернулись в свое жилье в надежде, что опытный кобель вернется к нам сам. Однако на вечернюю кормежку он не пришел. На утро у нас имелись планы по дальнейшему исследованию верхнего течения реки, но нет основной собаки. На совете решили: я рано утром сбегаю за собакой в избу и заодно проведаю ребят. Ход был легкий, и для молодого парня это расстояние не представляло труда. В пять утра я попил чаю, быстро добрался до устья нашей реки и по набитой тропке споро зашагал в сторону Мульдауля.

Мороз под утро был не шуточный, за сорок. Луна светила как днем, снег не скрипел, а визжал под ногами, противоположный берег был обрывист и отбрасывал тень. Отойдя от своего берега метров сто, я услышал волчий вой, который доносился с противоположного берега, но не придал ему значения. На нашем участке периодически появлялся след переярка-одиночки. Мы даже его как-то видели в бинокль. Неприятно в белом безмолвии было слышать вой, да и не характерно в это время выть волку. И тут к тоскливому одиночному вою присоединился целый хор, завыла стая волков не менее семи — восьми особей. Я немного опешил, и мне стало не по себе, откуда волки, что им тут делать, никакого корма для них в этих местах нет. Это был непонятный вызов. Вой так просто не бывает, это передача информации, выражение чего-то. Вой доносился метров с четырехсот, из-под темного противоположного берега, где луна отбрасывала тень.

Инициативу нельзя отдавать, ее надо брать, решил я, со мной двустволка двенадцатого калибра, в патроннике два патрона с пулями Майера. Короткий бросок в направлении воя, и быстрый дуплет в сторону обрывистого темного берега, откуда доносился вой. В стылом воздухе на мгновение ухо уловило шуршание ушедших пуль. Вой смолк, и я продолжил путь, предварительно перезарядив ружье и взяв его под мышку. Далее наша тропа проходила между двух огромных полыней, не замерзающих даже в сильные морозы из-за сильного течения на этом участке реки. Заметно светало. На выходе тропинки за участок открытой воды я заметил на своем пути темный предмет. И без того настороженный, я напрягся и с пальцем на спусковом крючке моего ТОЗ-34 стал медленно подходить ближе к незнакомому предмету. И вот все стало ясным: передо мной лежал наш Соболь.

Я внимательно осмотрел место трагедии. Стая волков в количестве восьми штук спустилась по безымянному притоку на лед большой реки. Волки первыми заметили собаку. Вожак стаи залег на пути движения Соболя, а стая ушла в лес и зашла в тыл со стороны открытой воды, отрезав тем самым нашему любимцу путь к отступлению. Кобель был обречен. На месте трагедии я насчитал не менее пяти или шести мест свалки, отмеченных шерстью собаки и волка, а также каплями крови. Выдающийся герой собачьих свадеб на фактории, где он нам достался по случаю, пал доблестно в борьбе. Неизвестно, чем бы окончилась схватка матерого кобеля с вожаком стаи, который, видимо, был утомлен длинным переходом, если бы на помощь вожаку не подоспела стая. Все это я внимательно прочитал по следам, а волчий вой, видимо, раздался от досады, что человек помешал их пиршеству. Стая была проходная, речь о мщении и плате по счетам переносилась на потом.

Промысловый сезон у нас заканчивался, предстоял довольно сложный выход из тайги на факторию. Необходимо было сделать лыжи-голицы. Наступал конец декабря, снег уже оглубел, морозы крепчали, и нас ждала родная Сходня.

Мщение

...И вот обычная рабочая неделя промыслово-оленеводческого хозяйства закончилась. Накопившиеся дела требовали присутствия руководителя в районном центре. Поездка была спланирована. Вечером, по окончании рабочего дня, выехал на надежном финском снегоходе в райцентр. Была середина марта, наступал полярный день, светового времени было предостаточно. Стояли ровные тридцатиградусные морозы, но погода на Крайнем Севере штука капризная. Дело было на Восточном Таймыре. До районного центра расстояние насчитывалось в сто восемьдесят километров. Дорога проходила по реке Хатанга. На этом участке река имела ширину от полутора до пяти километров. Многочисленные низкие острова и протоки да и само русло реки в зимний период заносились пургами, что делало рельеф местности однообразным, тундровым. В темное время суток все это вместе взятое усложняло ориентировку и делало отдельные ориентиры невидимыми. А зимник понятие относительное, то он есть, то его нет, то его заровняла пурга.

На моем пути, в пятидесяти километрах от поселка, находилась промыслово-рыболовецкая точка нашего хозяйства. Через два часа пути я уже был у рыбаков. Теплый балок, традиционная строганина, горячий чай с мороза, разговор о текущих делах. Гостеприимство рыбаков, вся обстановка и наступившая темнота располагали к ночлегу. Да и основную часть пути не хотелось ехать при свете фары. Я решил заночевать и с рассветом продолжить путь. На промысле нет выходных. Едва забрезжил рассвет, мы были на ногах. Легкий завтрак, снегоход проверен, заправлен, на нарте лыжи, легкий брезент, кукуль (спальный мешок из шкуры взрослого оленя) — это жизненно необходимые меры на случай поломки, пурги. Компас в кармане, НЗ продуктов под сиденьем снегохода, надежный карабин в чехле.

Одет я был в национальную одежду. Все это делало мой путь комфортным и несложным. Определились с рыбаками насчет связи, и я тронулся в дорогу. На середине расстояния моего пути река поворачивала на юго-запад, и начиналась четкая граница лесотундры. Унылый тундровый пейзаж сменялся лесом по правому берегу реки, что облегчало ориентировку на местности. Когда человек в одиночку преодолевает подобные маршруты, каждая мелочь важна и имеет существенное значение. Не зря говорят: в тундре мелочей не бывает. А на границе тундры начинались угодья другого хозяйства, и там находилась промысловая точка, на которой круглый год жил рыбак. Легкий утренний ветерок усиливался, по открытому тундровому пространству потянулись длинные снежные языки низовой пурги. Поднимающееся солнце спряталось за низкие темные тучи. Я взял нужное направление движения, ветер дул в щеку, и спокойно продолжил путь. Двигатель снегохода работал ровно, и это вселяло уверенность.

Километров через двадцать я боковым зрением заметил в космах метели мелькание удалявшегося животного. В общем-то, было не до охоты, но любопытство охотника подтолкнуло мой интерес, и я решил проверить, кто это. Это мог быть дикий олень, могли быть отколовшиеся от стада домашние олени. Недалеко от этих мест находилось стадо второй бригады нашего совхоза, но мог быть и волк или росомаха. Я развернул снегоход и плавно добавил оборотов двигателю, расстояние не сокращалось. Многочисленные твердые заструги не давали мне возможности увеличить скорость. Прибавка скорости грозила поломкой подвески снегохода. Спидометр показывал пятьдесят километров, и все же расстояние медленно сокращалось. Характер движения животного и мелькнувший на секунду подрезанный след говорили о том, что я преследую волка. Как только в сознании промелькнуло — волк, были забыты заструги, мое удаление от жилья, плохая погода. Снегоход взревел, я привстал на ногах для лучшего управления, и началась активная часть гонки преследования. Незаметно мы выскочили на чистый лед протоки, быстро сокращаю расстояние. Вижу своего противника, это матерый волк-самец. Он наверняка опытен, и снегоход ему не в новинку, и здешние места он знает лучше меня. Так оно и есть, волк скрылся за поворотом протоки, мгновенно выскочил на довольно высокий обрывистый берег, неприступный для снегохода, а не стихающая низовка быстро заметала следы.

Пришлось замедлить движение, далее метрах в пятистах нашел подходящий пологий подъем. Двигаясь навстречу своему следу верхом протоки, внимательно осматриваю окрестности в надежде увидеть волка или обнаружить его следы. По опыту знаю, волк не будет спешить уйти с того участка местности, где преимущества снегохода сведены на нет. Как уже было мной отмечено, припойменные места реки всегда изобилуют мелкими озерцами, протоками, извилистыми ручьями и речушками. Все это в сочетании с зарослями тальника и карликовой березки дает хорошие защитные условия для обитателей тундры. В данном конкретном случае матерый волк этим искусно пользовался, но сегодня был не его день. След мчащегося на махах хищника пересек мой путь, преследование продолжалось. Гонка велась в нужном для меня направлении, хищник тяготел к лесу в надежде скрыться там от преследования. Быстро подрезаю след и выскакиваю на край довольно приличного по величине озера. Вот отпечатки лап спускавшегося волка, на большой скорости пересекаю озеро, ориентируясь направлением следа.

Выскочив на противоположный берег, вижу метрах в пятистах уходящего от меня зверя. Из опыта знаю, что волк не любит рваного темпа преследования, он сбивается с взятого ритма движения и через некоторое время сдается, и в это время надо вести себя осмотрительно. Я знал случаи, когда волк поворачивал на преследователя. Тем не менее гонка продолжалась, еще один рывок, и я выбил волка на ровный лед озера. Для меня уже не составляло особого труда на километровом участке ровного места закончить погоню. В свою пользу. Самозарядный карабин «Тигр» на расстоянии двухсот метров сделал свою работу. Это была плата за нашу собаку на Нижней Тунгуске — Соболя. А то, что наши оленеводы будут меня искренне благодарить за убитого хищника, бесспорно, ибо в долгую полярную ночь с ее морозами и пургами для оленевода нет серьезнее проблемы, чем окарауливание стада и охрана его от травежа волками.

В начале преследования я мельком взглянул на часы и на спидометр снегохода, гонка продолжалась около сорока пяти минут, и я незаметно проехал около тридцати километров. Роскошный трофей аккуратно завернут в брезент, закреплен на нартах. Пока развивались эти события, небо прояснилось, ветер начал стихать, на далеком горизонте зачернела полоска леса. Туда лежал мой путь, там был станок Обойной, там было человеческое жилье, где меня ждали тепло, горячий чай и рыбак Афанасий.

Владимир Мамонов, художник Александр Дегтев

Оставить комментарий