Поскольку сегодня на всех озерах продолжается нерестовый запрет и рыбалка с лодок запрещена, вашему вниманию предлагаю кусочек из своих походных мемуаров о прошлогодней рыбалке. Вкратце: осень, север Свердловской области, река Лозьва, нас четверо рыбаков на двух лодках, и мы на сплаве уже неделю. Таймень, хариус, щука...
… Верховье Лозьвы. В отличие от наших подельников мы с Фитилем (наш кэп) здесь не впервые. Но даже если возвращаться сюда с постоянством космического спутника, все равно будешь снова и снова удивляться необыкновенной красоте здешней природы.
Река Лозьва берет свое начало в непроходимых таежных горах Свердловской области. Нашей компании от места десантирования (верховье, тайга) до поселка Вижай, где мы оставили свой автотранспорт, предстоит путешествие в двести речных верст. Все это, конечно, приблизительно, поскольку с рулеткой здесь никто не бегал.
Как и все реки, Лозьва в верховьях по своим размерам скромна и мелководна. В начале сплава ширина ее около тридцати метров, а глубины и вовсе смешные — по фарватеру чуть больше полуметра. Одним словом, один длиннющий перекат на десять километров с кучей всяких неприятностей.
…После обеда, безостановочно пройдя около десяти самых трудных речных миль, пристали к пологой каменистой косе, где останавливались в прошлом году. Здесь, у самой воды возвышались несколько разлапистых сосен, а сразу за ними открывалась небольшая травянистая поляна. Место для стоянки просто идеальное.
Несмотря на усталость, Шарик с Ежом (наши рыбачки — новички), чтобы лишний раз не напороться на еще не потухший сердитый взгляд Фитиля, сразу укатились за дровами, а мы с ним, вытащив на берег лодки, начали наводить в них порядок.
Таймень! Писано об этой рыбе, обитающей в бассейне сибирских и дальневосточных рек, немало. Да и как иначе, когда этот речной обитатель в своем классе является не только вершиной пищевой цепи, но и самой желанной наградой для любого «продвинутого» спиннингиста или нахлыстовика.
…Белая «вращалка» с металлическим поводком, подвязанная к плетенке 0,2 мм, описав дугу, в очередной раз ушла в холодные воды Лозьвы. На крупном тройнике дополнительно подцеплен резиновый хвост от желтого виброхвоста. В прошлом году именно благодаря такой добавке были пойманы наиболее крупные рыбины.
Лодка мягко ткнулась в прибрежную гальку, и я, засучив «болотники», полез за борт. Еж, подтянув катамаран, выбрался на берег и усевшись на вы-брошенную рекой коряжину стал наблюдать за моими рыбацкими по-ползновениями…
Первый заброс делаю выше ямы с таким расчетом, чтобы при сносе играющая блесна оказалась на сливе в омут. Взмах хлыстом, второй, третий…
Да что же это такое — рыба что ли перевелась! В прошлом году в этом месте мы взяли четырех рыбин, весом в шесть — восемь килограммов, а сегодня такая тишина, что даже Еж, сложив свои колючки, дремлет на берегу!
Меняю приманку. Вместо белой «вращалки» подцепляю тяжелую колеблющую латунную блесну и забрасываю на перекат. Проводка очень медленная, против течения, которое само играет искусственной приманкой.
Несколько оборотов катушкой, подброс блесны вверх, пауза…
Через двадцать метров подмотки чувствую, как блесна начинает сваливаться с «тягуна» в яму — метр, еще метр… Удар!!!
Какие-то полсекунды провиса, и вдруг за леску кто-то так рванул, что фрикцион катушки завизжал как «не- дорезанный». От неожиданности я даже слегка присел, и сапоги тут же хлебнули речной воды. Карбоновый хлыст, который я взял в эту поездку (тест 30—75 г), несмотря на свою жесткость, загнулся в три погибели! Клюнуло — есть!!!
Таймень метров на 80 ушел вверх по течению и, «заякорившись» за придонный камень, встал. Ни туда, ни сюда! Слева, справа, впереди — вода, сзади деревья подпирают. Вот же зараза! Ну что ж, остается одно — в лодку и свистать всех наверх!
… Когда до предполагаемой удачи оставалось метров десять, плетенка внезапно ослабла. Чего это вдруг?! Домысливать не пришлось — в следующее мгновение река рядом с лодкой буквально взорвалась, и из воды, расшвыривая в разные стороны мириады брызг, вылетел метровый таймень. Рыбина в прыжке так неестественно вздрагивала и трясла головой, что, казалось, еще секунда и, вылетев из ее пасти, блесна прилетит в собственный глаз. Да, вот это зрелище — даже у меня, рожденного с удочкой в руках, просто дыхание в зобу сперло!..
Таймень тут же пошел под лодку, отчего мощный спиннинг, загнувшись в колесо (заклинило фрикцион), чуть не «спел отходную». Удалось вовремя сбросить катушечную скобу, и рыба, приобретя почти полную свободу, снова бросилась в свои потаенные речные углы.
Пока я отстраивал фрикцион, мой подельник Еж двумя руками сдерживал леску, не давая ей слабины. Рыбина, не смотря на все потуги моего друга, все же умудрилась вытянуть у него около тридцати метров плетенки и снова встала.
Фрикцион отстроен — попытка номер два! Крутили — мотали, веслами загребали… В процессе наших навигационных манипуляций хозяин реки наконец-то вновь оказался под лодкой, при подтягивании он сдался и широкими кругами стал выходить на поверхность воды. Сачком я его брал сам, поскольку мой напарник подобным предметом последний раз орудовал в детстве при ловле бабочек на лужайке. Господи, вот это зверюга, вот это крокодил! Темно-серебристая рыбина, прикусив мощными челюстями сетку подсачка, устало шевелила яркими плавниками на поверхности своей речной вотчины. Виват! Виктория!
…Выбравшись на берег и прицепив к коряге кукан с трофеем, мы с Ежом стали дожидаться нашего флагмана, на котором хранились видеокамера и фотоаппарат. С начала выхода на воду прошло три часа, а наши подельники все еще где-то задерживались. Собственно, я за Фитиля не волновался, поскольку его походная жизнь и здоровье каким-то непостижимым образом оберегалась кем-то свыше.
— Поди на пуд потянет! — зайдя вводу и расшеперившись над рыбиной, Серега в радостном возбуждении потирал руки. — Вот бы ее к нам в кабак. Представляешь, сколько Светка-директриса бабосов отстегнула!
— Дурак ты, Ежик! Эта рыба в Красную книгу занесена, и если ты хоть одну ее чешую в карман свой положишь, то из другого твоего кармана многотысячный штраф вынут.
— Да, ладно. А все равно, круто мы ее завалили! Слышь, пока ты там с катушкой возился, она чуть мне руки леской не отрезала!..
Через полчаса, не дождавшись наших друзей, мы снова забрались в лодку и отчалили от берега. Отпущенный таймень, как и подобает хозяину реки, тоже покидал галечную отмель — величественно и не спеша…
С друзьями мы встретились только вечером, ближе к очередной ночевке. Оказалось: их залатанная лодка на воде опять «испустила дух». Пришлось им высаживаться на берег и снова заниматься ремонтными работами.
День — ночь, день — ночь… Время безостановочно вращало стрелки часов, поэтому сплав шел своим чередом и постепенно из увлекательного приключения превращался в обыденную утомительную работу. Даже новобранцы Ежик и Шар вполне адаптировались к походным условиям и у нашего кэпа уже не вызывали изжоги. Только один раз река снова сморщилась от жалостливых воплей Жирдяя и отборного «сленга» Заморохи. Надо же додуматься — когда схвативший блесну крупный таймень попер под лодку, толстяк вместо того, чтобы работать катушкой, ухватился пятерней за леску и случайно захлестнул руку. В следующее мгновение его чуть не уволокли за борт. Хорошо, что подоспел напарник и успел перерезать прочную плетенку.
Рыба — некрупный таймень, хариус и щука хоть и не часто, но все же клевала. В основном блеснили с лодки и только изредка на особо интересных участках реки выбирались на берег, чтобы досконально обловить тот или иной омут. На четвертой ночевке к нам на огонек пристали местные охотники, поэтому вместо поднадоевшей ухи на ужин была жирная утиная шурпа. Они поведали, что недавно до нас здесь сплавлялись свердловчане, оттого и клев у нас был неважнецким — рыбу слегка распугали. До глубокой ночи под сенью сосен звучали рассказы наших новых знакомцев — и о таежном суровом отшельнике, уединившемся в этой глухомани, и о пропавших в здешних горах экспедициях. Утром снова в сплав. До Вижая оставалось два дня пути…
.gif){kind=small}
.gif){kind=small}
.gif){kind=small}
