29.01.2010 | Зимние грезы

Иногда зимой охватывает такая тоска по полянке с палатками, по костру, по тихим заводям речки, что кажется, не хватит сил и терпения дожить до очередного приема "наркотика". Чтобы унять тоску, утихомирить "ломку", берешься за ремонт или усовершенствование снастей и снаряжения. Иногда с той же целью пытаешься обмануть стонущую душу чтением рассказов о рыбалке или чужих путешествиях. Но что толку! Описание хорошо представляемых ситуаций и картин еще больше бередит рвущуюся в лето и на природу Душу.

Иногда зимой охватывает такая тоска по полянке с палатками, по костру, по тихим заводям речки, что кажется, не хватит сил и терпения дожить до очередного приема "наркотика". Чтобы унять тоску, утихомирить "ломку", берешься за ремонт или усовершенствование снастей и снаряжения. Иногда с той же целью пытаешься обмануть стонущую душу чтением рассказов о рыбалке или чужих путешествиях. Но что толку! Описание хорошо представляемых ситуаций и картин еще больше бередит рвущуюся в лето и на природу Душу.

Более сильным действием, провоцирующим тоску, обладает встреча с "больным" тем же недугом. Яркие "перемывы" совместных приключений, азартные напоминания смешных, драматичных и неблаговидных эпизодов, возвращая в теплое лоно походной атмосферы, только на время выполняют функции тонизирующего и обезболивающего средства, после которого течение "болезни" лишь обостряется.

Таким временным "лекарством" являются для меня воспоминания о байдарочном походе в дельту Волги. Маршрут был выбран по протокам и рукавам рек Бузан и Кигач в восточной части Дельты.

Поход был простейший, больше смахивавший на рыбацкую вылазку, так как за весь август мы преодолели всего 220 км. Это позволило устроить значительное количество дневок и дало возможность отвести душу нашим любителям рыбной ловли. А уж отвести душу можно было!

Чем дальше в прошлое отодвигается то жаркое астраханское лето, тем больше и больше оно кажется сказкой, случившейся не со мною. Доселе не ловя и не сражаясь с жерехом, я уже в первые два дня на Бузане смог вываживать этой редкой для северо-западного района России рыбы столько, сколько душе было угодно. Десятки или даже сотни жерехов резвились на песчаных отмелях в утренние и вечерние часы. Они почти не боялись байдарки и подпускали к себе на 15-20 метров. Блесне, упавшей в район боя жереха, редко удавалось пройти без хватки более трех метров. В таких условиях сбор и анализ статистических данных не занял много времени: наиболее уловистыми оказались неширокие колеблющиеся блесны длиной 5-7 сантиметров, проводимые в очень высоком темпе под самой поверхностью воды. Для меня наиболее счастливой стала простая "ложка чешуйчатая". На нее отлично брали и крупные, и средние, и мелкие шересперы.

Но насыщение все-таки должно было прийти, хотели мы этого или нет. И вот наступил момент, когда на собрании группы было принято решение, разрешающее спиннингистам приносить в лагерь только рекордные экземпляры. Это означало, что рыбу конкретного вида, весом менее пойманной ранее, требовалось отпускать восвояси.

Никогда и никому не поверил бы, что буду выпускать на волю трех-четырех килограммовых красавцев. Но так было. Я гладил их по голове и отпускал!

Теперь характер моей охоты резко изменился: я уже не несся, судорожно махая веслами, к месту боя жерехов или судаков, а тихонечко сидел в байдарке и прислушивался к звукам речной жизни. Меня интересовали только мощные всплески крупных хищников, которые, как и я, охотились в одиночку. Всплески эти, особенно в ранние тихие часы, далеко разносились по поверхности воды. Они выдавали разбойника, демаскировали его, помогали определить район его и моих боевых действий.

Надо сказать, что зачастую уходило много времени от момента звуковой засечки до локализации предмета ловли. Но это время текло по-другому, оно имело иной темп, темп, задаваемый азартом поиска. Во мне тикал свой автономный часовой механизм, связанный с качающимся маятником весел.

Тихо, очень тихо приближался я к месту охоты, вставал на якорь и ждал, ждал очередного громоподобного удара, сжимая в руках готовое к броску метательное орудие. Время останавливалось, чувства обострялись.

Техника ловли жереха и судака хорошо известна, поэтому не буду описывать свои действия и эмоции в эпизодах интересной, но стандартной рыбалки. Были радости и разочарования, были оборванные лески и вытащенные чудо-рыбины. К концу похода рекорд по жерехам был доведен до 6 кг, а по судакам — до 4,8 кг. Щуки не брали, окуни шли не крупнее 400 г. Но один из эпизодов той летней волшебной рыбалки никак нельзя выкинуть из этого рассказа.

В тот жаркий день лагерь был разбит в тени раскидистых ив на берегу протоки Невидимка. Видимо, от обрамления деревьями с корявыми и причудливо изогнутыми стволами и пышными, переплетающимися кронами, склонившимися к воде, и получила протока свое название. Кое-где эффект усиливали трехметровый тростник и заросли ежевики.

Конечно, спрятать речку шириной 20-25 метров этим растениям было не под силу, а вот украсить ее, сделать уютной, тихой, ласковой удалось вполне.

Было восемь часов вечера, заканчивалось приготовление ужина. Я слонялся вокруг костра в ожидании трапезы, курил, приставал к дежурным и... вдруг услышал довольно мощный всплеск хорошей рыбины. Звук этот резонансом отозвался в моей душе, я насторожился, застыл, онемел, забыл об ужине. Все органы чувств приготовились к локации нового удара. И долго ждать не пришлось: всплеск повторился у противоположного берега метрах в пятидесяти выше по течению.

Схватил удочку, прыгнул в байдарку и начал быстро, но осторожно продвигаться вдоль нашего берега к месту охоты. Ориентиром служила обширная ветла, ветви которой закрывали собою чуть ли не четвертую часть русла.

Возбуждение мое в такие минуты вырастает неимоверно. Я это знаю. Знаю и то, что неуправляемое возбуждение ведет к нетерпению, нетерпение — к суете, а суета — к поражению. Прелесть спортивной охоты и заключается поэтому не только в единоборстве с объектом этой самой охоты, но и в борьбе с самим собой. Достижению успеха помогает опыт. Помог он и тогда.

Двигаясь против течения, я поднялся выше предполагаемого места стоянки жереха, затем пересек протоку и, не работая веслами, стал осторожно сплавляться. За 25-30 метров до отмеченной ветлы привязал байдарку к кусту ежевики, приготовил снасть с белой чешуйчатой ложкой и стал ждать сигнального всплеска, пожевывая сладкие ягоды кустарника.

Не прошло и пяти минут, как невдалеке от царственной ивы бухнул — отнюдь не гигантский — жерех, в направлении которого тем не менее был запущен мой блестящий снаряд. Блесну я вел энергично под самой поверхностью воды. Ничего. Сразу же, не раздумывая, сделал второй заброс туда же.

На первом метре подмотки — удар, подсечка, и началась борьба. Характер сопротивления был совершенно нежереховый: рыба ходила дугообразно поперек натянутой лески, не прекращая ни на секунду отчаянных попыток освободиться. Большой она не была, на катушке — леска 0,60 мм, поэтому я примитивно и без пауз тянул ее к себе. Я даже не стал пользоваться подсаком, а с лету, не давая рыбе опомниться, удилищем выкинул ее на берег. Блеснув в лучах заходящего солнца, она плюхнулась в высокую траву.

Тут я осознал свою ошибку. Рыба вроде поймана, да между нами — заросли ежевики, будь она неладна. Но не ехать же в лагерь за штанами, сапогами и рукавицами! Пришлось собраться с духом и ворча лезть к добыче.

Каково же было мое удивление, когда вместо жереха в траве я обнаружил серебристую красавицу-чехонь. Да, это была не только неожиданная, но и редкая удача. И я это понял уже тогда.

Гордый вернулся я в лагерь. Гордый принимал поздравления. Гордый узнал, что чехонь весила 900 г. Гордый лег спать с мечтой о предстоящих еще более невероятных рекордах.

В.Филатов

Источник: belkamfish

Оставить комментарий