05.05.2010 | Царь-кабан

Произошло это в середине милых моему сердцу семидесятых годов прошлого века, когда все еще впереди, ты полон сил, энергии и охотничьей страсти, когда можешь с друзьями легко сорваться среди ночи и полететь черт те куда ради нескольких удачных выстрелов.

Мне позвонили где-то после программы «Эстафета новостей» и скороговоркой сообщили, что на границе с Тверской (тогда Калининградской) областью электричка сбила крупного кабана, которого надо добрать. Через полчаса у подъезда стояла «копейка» и мы, заехав еще за двумя друзьями, весело покатили по Минке на Уваровку. У нас перед Новым годом была не закрыта лицензия на взрослого кабана, и нас вызвал наш друг егерь Борис, с которым мы уже две охоты провели до этого безрезультатно. Представьте себе пятерых одетых в зимнее мужчин с ружьями, с закуской в «Жигуленке» среди ночи на Минском шоссе, летящих навстречу с «ее величеством Охотой». Пролетев автостраду, большак и грунтовку, мы подкатили к домику егеря. Нас ждали, и пока мы, затекшие и измятые, выползали из машины на негнущихся ногах, в избе накрыли стол и горячий ужин, а скорее завтрак; он был весьма кстати, хотя времени оставалось в обрез.

Надо было еще затемно стать на исходный след у места, где видели кабана в последний раз. Борис рассказывал, что друзья-железнодорожники позвонили ему вечером и сообщили о столкновении электрички с кабаном на нерегулируемом переезде. Поспешив на указанное место, Борис увидел большое количество шерсти и кровавое пятно. Следы уходили от дороги в глубь леса. Вечером, в темноте Борис далеко по следу не пошел и, убедившись, что он, неровный, с пятнами крови, уходил все дальше и дальше, решил вызвать нас на подмогу, заодно и порадовать друзей «свежатинкой» перед праздником.

Наскоро перекусив и захватив с собой все, что положено для бывалых охотников в случае успешного окончания охоты, а в этом мы, как всегда, не сомневались, забыв про сон, весело покатили на егерском «УАЗике» к тому месту, где Борис бросил преследование зверя. Для полной уверенности Борис захватил с собой двух молодых лаек, которых он хотел натаскать по раненому кабану.

Не доехав пару километров, мы спешились и вошли в лес. Утро было раннее, но на снегу четко просматривались следы явно раненого зверя. Крови уже не было видно, так как толстый подкожный жир кабана перекрыл рану – стало быть, зверь матерый. Отпечатки следов кабана говорили также о том, что зверь неординарный, так что зверовые лайки были очень к месту.

Спустив собак, мы бодро зашагали по следу, а так как в лесу снега было еще мало, слой его едва доходил до щиколоток, то мы были уверены в быстром и успешном окончании охоты. Зверь не должен был далеко уйти после столкновения с электричкой. Было удивительно, что он еще не лег, а, качаясь, шел все дальше и дальше. Были на лицо все признаки тяжелой раны. Прошло более десяти часов с момента травмирования зверя, но мы, пройдя по следу более пяти километров, еще не настигли его. Правда, была «на ходу» одна лежка, но что-то вспугнуло зверя, не дав ему успокоиться на ней навсегда, и он поплелся дальше по крепям, оврагам и мелкому ельнику, уводя нас за собой в сторону болотистого урочища, где даже зимой довольно сложно передвигаться.

Рассвет застал нас посреди большой поляны с мелкими, чахлыми деревцами. Стало хорошо видно. Идущие впереди с егерем лайки ушли вперед. Вскоре раздался их яростный лай временами переходящий в рев. Значит все, зверь остановлен, он скоро будет наш. Скорей вперед! Мы сломя голову помчались на звуки лая.
Кто бегал с полной выкладкой даже по замерзшему кочкарнику знает, что это за удовольствие. Через несколько минут перед нами предстала картина, надолго запавшая в память. Впереди появилась огромная черная лохматая фигура кабана. Он стоял, прижав зад к выворотню, и слегка шевелил головой. Собаки прыгали перед ним, не смея подойти ближе двух метров. Такого зверя никто из нас никогда не видел. Это был царь-кабан. Громадный, с клыками, что твои палаши, заросший черной с сединой щетиной. Как только он смог в этих местах дожить, дорасти до такого возраста? Наверняка пришел из соседних областей или «на поезде издалека приехал, но неудачно сошел», как шутил потом егерь.

Шлепанье пуль двенадцатого калибра о тело секача явилось итогом этого противостояния и, как нам казалось, окончания охоты. Полюбовавшись на зверя, привязав собак и поздравив друг друга с «полем», мы, согласно древнему охотничьему обычаю, разложили наши запасы, развели костерок и подняли стопки «на кровях», решив, что к разделке кабана приступим потом, отдохнув, так как еще предстояло выносить мясо по этой глуши к машине.

Как учили старики, ружья у нас висели разряженные, собаки привязаны, мы сидели, балагурили. Но вдруг раздался такой рев собак, что мы вздрогнули и оглянулись. Кабан стоял на ногах, уставившись на нас с расстояния двадцати метров. Оцепенело мы смотрели друг на друга. Через мгновенье зверь начал движение в нашу сторону. Мы кинулись к ружьям. Егерь - к собакам, чтобы обрезать поводки, а зверь уже рядом.

Спустив собак, швырнув в надвигавшегося кабана шапку, Борис бросился на землю и закрыл голову руками. Оружейного залпа он уже не слышал. Пули из десяти стволов провизжали над ним. Зверь рухнул второй раз, не дойдя до ребер егеря нескольких сантиметров.

Оттащив Бориса, мы еще долго не могли прийти в себя от случившегося и, не откладывая в долгий ящик, двое из нас приступили к свежеванию туши под прикрытием друзей, не выпускавших ружей из рук.

Вскрытие показало, что все убойные места были поражены, а некоторые дважды и трижды. Великая жизненная сила была у этого красивого могучего, опасного зверя. Ведь недаром в России его всегда с уважением называют «вепрь». Охота на него всегда связана с риском и достойна настоящих мужчин.