08.07.2010 | Лесные зарисовки

Вышел я как – то раз, погожим весенним деньком, на опушку соснового бора. Было раннее утро. Ночной заморозок настудил воздух. Было прохладно. Солнышко едва коснулось сосновых маковок. День только начинался.

Беличьи свадьбы
Вышел я как – то раз, погожим весенним деньком, на опушку соснового бора. Было раннее утро. Ночной заморозок настудил воздух. Было прохладно. Солнышко едва коснулось сосновых маковок. День только начинался. Лес звенел от пения птиц – весна не давала покоя пернатым. Казалось, что от шумного птичьего концерта, поет каждое дерево, каждый куст. И кого в таком птичьем концерте только не услышишь: и зяблики с певчими дроздами, и лесной конек с зарянками, черные дрозды, - всякая птичья мелкота свой голос пробует, друг от дружки не отстает. Весна кого хочешь петь заставит! Даже дятел и тот на старой сушине такую дробь выбивает, что долгим эхом разносится по всей округе. Над бором, едва не задевая крылом сосны – великаны, пролетел гусиный косяк. Гогот удаляющийся стаи тотчас слился с птичьим хором и вскорости стих. В глубине бора квохтала глухарка. Лес встречал утро и … весну.
Шел я в это утро с дальних верховых болот – пытал надежду в поисках нового глухариного тока. Лесная дорога – трудная дорога, много преград на пути. А за это утро я успел пройти добрый десяток верст, да все лесными дебрями. И когда встречается на пути «чистый» лесок, то, несомненно, хочется отдохнуть. 
 

Привалился плечом к сосне, словно сросся с ней – часы бы стоял так, чувствуя своим плечом крепость лесного «друга». Солнышко все выше и выше. Вот уже и заморозок начал отступать – перед солнечным светом устоять морозу трудно.
 

Я уже было готов продолжить свой путь, как услышал совсем близко знакомые мне звуки. «Цок, цок» - тишина. И вновь - «цок, цок, цок, цок».
 

Знаю, так тревожится белка когда видит для себя что – то необычное, когда еще не напугана, и желает «разобраться» в происходящем.
 

Остановился. Осмотрелся. Ага! Вон она уселась на самом нижнем суку самой ближней от меня сосны и насторожившись, навострив мохнатые ушки, посматривает на меня своими крупными глазками. Сидит, не шелохнется – заподозрила не ладное! Замер и я в ожидании. Что будет дальше!? Отважится ли белка ко мне ближе подобраться.
 

Так, простоял я с белкой «с глазу на глаз» с десяток минут, наблюдая друг за другом. Уж было, хотел уходить – занемели ноги от долгого стояния, да и пора было в дорогу. И вдруг, к моему удивлению, произошло то, о чем я даже и не думал – откуда ни возьмись, набежали белки. Словно высыпанный горох на тарелку – куда ни глянь, чуть ли не на каждом сучке белка копошится. Да и меня вовсе не замечают – «мертво» стою, прислонившись к сосенке. А белки, так разгулялись, словно в салки играют – прыгают друг за другом, резвятся по соснам, цокают, урчат. То вверх, то в низ по дереву, то с дерева то назад – на дерево. Что за беличья кутерьма!? Стою, сам не свой – внимательно наблюдаю за происходящим.
 

Хотел было пересчитать белок, да не тут - то было – попробуй «слови» на счет взглядом проворного зверька – ни за что не уследишь. Белки все на «одно лицо»! Досчитал с «горем по полам» до двенадцати и сбился. Начал по - новой – вновь не получается. А белки не унимаются – на меня никакого внимания – наверное, приняли за «лесной» объект. Вот только та, что видела меня в движении так и сидит не подвижно. Даже внимания не обращает на своих собратьев. А ведь тоже наверняка из этой «дружной компании»!
 

Ну, а пока наблюдал я за беличьим хороводом, размышлял, откуда взялось такое беличье племя, пришел к выводу – так это и есть самая настоящая беличья свадьба! Какая уж тут осторожность – главное «невесту не упустить». Самая настоящая «борьба» за лидерство, а со стороны, похоже на беличьи салки – кто кого догонит.
 

О беличьих свадьбах я слышал раньше не единожды, но вот что бы самому видеть – не приходилось. Увидишь в лесу белку – радуешься, а тут их с десятка два. Чем не диво! Не часто такое увидишь. А увидишь – долго в памяти держать будешь. Весна, она всему живому начало года. И белки про то не забывают.
 

Сила любопытства
 

Любопытство у всех в натуре: будь то человек либо дикий зверь или птица. Присядешь где-нибудь на сухую валежину, а возле тебя тут как тут зарянка крутится, того и гляди на плечо сядет – досконально хочет тебя изучить. Или, бельчонка к тебе подкрадывается, шурша по стволу лапками, и внимательно рассматривает новый для её глаза объект. Замрёт, сама ни жива, ни мертва, а всё одно - восвояси не убегает: сила любопытства - врожденная вещь и ничего с ней не поделаешь.
 

Люблю я бывать на реке в любое время года. Всё живое к воде тянется. У каждого лесного существа к лесной водице своя тропинка протоптана. Водица для лесных обитателей - большое благо в любое время года: тут и пропитание найти можно, а самое главное - жажду утолить можно. Лесная речушка или прудок в жаркую пору от изматывающей мошкары и комарья спасёт, а в зимнюю пору незамерзающий лесной омуток станет единственным источником влаги. Придите на лесную речушку, где есть островок открытой водицы, и следы каких только лесных обитателей тут не увидите: и бобровые выползы, и куньи нарыски, и лисьи «стройные» цепочки, и лосиные могучие тропы. Птичья мелюзга, и та в едва оттаявшей береговой кромке крутится – копошится, отыскивая задремавших с осени жучков. А вот для некоторых лесных зверей лесная речушка или озерцо - дом родной. Тут и живут, и потомство растят. Без водицы им погибель. Конечно же, это бобры с ондатрами, водяные крысы с выдрами.
 

А есть ещё один зверек, который живёт с речкой «бок о бок». Это европейская норка. Увидеть норку в дикой природе - большая удача, не каждому норка на глаза попадается, умело таится в прибрежной растительности, искусно плавает и ныряет.
 

Однажды ранним зимним утром решил я сходить на мою любимую речку Щуровку. Стояла оттепель. В утреннем воздухе матовой пеленой завис легкий туман, набежавший ещё с ночи. Я остановился на пологом речном берегу. Давно обрушился бревенчатый мост, некогда соединявший два противоположных берега. По весне сильно поднявшаяся от снегов речная вода размыла берег, и мост рухнул. Долго через речку мостка не было, а потом кто-то перекинул пару кладей через русло, намостив времянкой дорогу. Снег сильно замёл клади – похоже, тут давненько никто не хаживал. Речная водица поднялась под самые клади. Видно было, что «жива» речка – бобровые погрызы на обоих берегах. Стайка клестов-еловиков опустилась на стоящую на противоположном берегу огромную ель. Я уж было хотел уходить, как приметил в десятке метров по руслу лёгкие волны. «Бобр», - подумал я и стал пристально всматриваться в то место, где должен был вот- вот появиться речной зверёк.
 

И вот из омутка, что был скрыт от моих глаз показался небольшой зверёк, похожий на лесную куницу, только немного мельче. Нырнув в воду, он сноровито поплыл по руслу в мою сторону. Вот уже он совсем близко от меня. Водяная дрожь и пузырьки воздуха, пробивающиеся по воде, выдавали умелого пловца. У самых бревенчатых кладей зверёк вынырнул и сразу на берег. Тут- то я и распознал незнакомца – им оказалась европейская норка: яркое белоснежное пятно на губах при тёмном окрасе шкурки зверька выдавало породу. Норка заметив меня замерла. Неподвижно стоял и я, боясь неосторожным движением спугнуть зверька. Нас разделяло всего-навсего чуть больше трёх метров. Наши взгляды сошлись. Норка с явным любопытством разглядывала меня, впрочем, и я её тоже. Фыркнет, сделает два-три шажка мне навстречу, словно стараясь испугать меня, повертит носом по сторонам, втягивая незнакомые запахи, и назад – незнакомый объект, лучше не рисковать.
 

Пробежав немного вперед, норка скрылась в снеговой отдушке, пробившейся чуть выше бревенчатых кладей, дав мне возможность перевести дух. Но только я хотел переступить, как норка вновь выглянула и стала с любопытством меня разглядывать. Явно, что в её планы входила прогулка по речному берегу, и моё присутствие тут было явно не кстати. Но дивились неожиданной встрече мы оба. Пара воронов, внезапно налетевшая из леса, испугала норку, и она вновь на какие-то секунды скрылась в норке - отдушинке, но вскорости вновь появилась, продолжая пристально изучать меня.
 

Свидание моё с норкой на берегу речки Щуровки длилось минут пятнадцать, и сколько бы мы ещё изучали друг друга сказать трудно, если бы не вспугнул нас речной бобр. Приревновал, наверное, к речке. Выплыл на середину русла, остановился на мгновение, затих, да как ударит своим широким хвостом о воду и в глубь. Норка, видя такой расклад событий, быстренько скрылась из виду в снеговой норке, а спустя минуту-другую, от берега растеклись волны и потянулась цепочка пузырьков – знать, моя норка дальше решила уйти. День только начинался…
 

У каждого своя тропа…
 

Возвращались мы однажды с моим давним другом – местным егерем - из дальнего лесного похода. Не спешно брели лесной чистой дорогой, которая должна была вывести нас к деревне. Шли. Разговаривали. Проснувшийся с ранним рассветом весенний лес звенел птичьей разноголосицей. Иногда мы останавливались, слушали, а затем вновь продолжали свой путь. Ещё совсем немного - и должен был обозначиться последний поворот дороги, за которым нас ждало деревенское поле.
 

Вдруг видим, как какое-то неизвестное существо спешно семенит по дороге в переди нас.
«- Смотри, ёжик!» - воскликнул егерь, не заметив в предрассветных сумерках у «ежа» … ондатровый хвост.
Да, это была ондатра. Как она тут оказалась? Поблизости на добрые три версты нет ни одного мало - мальски порядочного ручейка или заброшенного прудка. Кругом сосновый лес. А зверек бежит себе по чистой дороге, словно путь свой наперёд знает. Торопится, будто бы боится в гости опоздать. Мы ещё пошутили: как заправский турист, только рюкзака не хватает.
 

И тут вдруг ни с того ни с сего у нас мысль пробудилась: «- Давай догоним, поближе зверька рассмотрим».
В три – пять шагов настигли мы ондатру, и я, пытаясь преградить ей путь поставил впереди зверька свою ногу. То, что произошло потом, вообще не укладывалось в наши планы «посмотреть зверька поближе». Ондатра, увидев на своём пути непонятный предмет, резко развернулась в мою сторону и, подпрыгнув, попыталась укусить меня за ногу. После первого броска последовали другие. Мне ничего не оставалось делать, как в спешном порядке подбрасывать кверху свои ноги, уворачиваясь от укусов проворного зверька. А ондатра словно превратилась в меховой упругий мячик. Временами мне даже удавалось увидеть её маленькие полные гнева и злобы чёрные бусинки глазёнок, в которых кипела ненависть к своим обидчикам, помешавшим ей на пути-дороге.
 

Ондатра явно поняла, что взяла над нами верх, а мы убедившись в несостоятельности своей затеи, припустились в бега. Зверёк, не раздумывая, погнался за нами. Мы отбежали на добрый десяток метров. Конечно, куда там маленькой ондатре угнаться за нами! Остановившись, мы обернулись назад – ондатра стояла по середине дороги на задних лапах и смотрела на нас. Всем своим видом она говорила: «Ну что, проучила я вас? Будете знать, как к прохожим в лесу приставать». А потом как ни в чём ни бывало развернулась и, волоча по песчанке свой крысиный хвост, засеменила по лесной дороге по своим делам, будто бы и вовсе забыв о случившемся. А мы, удивленно глядя вослед удаляющемуся зверьку, засмеялись. Ну вот, остановили и рассмотрели. Искренне подивились мы удали, проворству и недюжей смелости ондатры, оказавшейся в чуждом для её среды обитания месте и так геройски вступившейся за свою жизнь.
 

С того апрельского утра мы хорошо усвоили золотое правило: у каждого в жизни своя тропа, свои дороги-пути. Большие и малые. Каждодневные и судьбоносные. И преграждать сии пути - дело весьма непочтенное, даже если этим «путником» является простая ондатра.

Автор: Трушин Олег,

г. Шатура

Оставить комментарий