07.09.2010 | Двое

Их отношения были на той стадии, когда никому не приходило в голову пожелать чего-то еще или изменить что-то. Эти отношения делали их по-настоящему счастливыми: просто они друг друга любили. И были молоды.

Их отношения были на той стадии, когда никому не приходило в голову пожелать чего-то еще или изменить что-то. Эти отношения делали их по-настоящему счастливыми: просто они друг друга любили. И были молоды.
Пышной свадьбы не устраивали, но после нее у них был целый месяц свободного времени, месяц, который принято называть медовым. Обычные супружеские пары наслаждаются этим медом где-нибудь на курорте или под крылом и опекой гостеприимных южных родственников. Наша молодая чета была не такой. ОН - заядлый охотник и страстный рыболов. Под отдыхом всегда понимал только охоту, рыбалку и путешествия в милой его сердцу «естественной среде». Будучи коренным горожанином, город и цивилизацию терпел по необходимости. А ОНА? ОНА просто любила его, и этого было вполне достаточно, чтобы следовать за ним куда угодно, и быть при этом счастливой.
И они отправились на этот медовый месяц в... Восточную Сибирь. В избранном месте их прекрасно поняли и предложили пожить в зимовье одного охотника, вдвоем среди совершенно дикой природы. Промысловый сезон еще не начался, и рубленая избушка на берегу реки пустовала. С доставкой к месту тоже все удачно сложилось, так как предполагалась заброска разного снаряжения, продуктов и боеприпасов на предстоящий промысловый сезон в охотничьи сторожки, и молодоженов могли захватить с собой. Ходу до избранного зимовья на «Вихре» получилось без малого шесть часов.
Сибирская осень самое лучшее время в этой огромной таежной стране. Во-первых, по-настоящему тепло и солнечно. Во-вторых, почти полностью исчез гнус. В-третьих, всюду плоды тайги: ягоды, грибы, орехи, разнообразные целебные растения. Уже и охота на водоплавающую и боровую дичь открыта. Так что, при незначительных усилиях и минимальном опыте, каждый день в меню можно иметь уточку или пару вкуснейших рябчиков. И, наконец, ВОТ она река, где полно голодного и жадного хариуса - рыбы не очень большой, но очень вкусной. Из семейства лососей, как-никак.
В этом райском уголке, в этих райских условиях и потекли самые счастливые дни наших героев. Отправляясь в столь дальнее путешест¬вие, они полагали, что на фоне дикой природы их чувство не будет знать никаких ограничений, сможет раскрыться так, как никогда не раскроется в условиях города и среди людей. И их ожидания оправдались полностью. Почему так происходило, они объяснить не могли, но сам вид осеннего леса, таежной дали, красочных восходов, закатов и шум текущей воды будто стимулировали и без того огромное чувство. Это самое древнее, всем известное чувство любви, среди прекрасной живой природы было самым естественным и постоянным состоянием двух молодых «царей природы». Особенно сильно влиял на них вид темного звездного неба, свет этих звезд и сияние волшебницы луны. Под их космическими лучами ОН и ОНА, как бы ища защиты от иного мира, еще сильнее прижимались друг к другу...
Любовь сполна кормила души молодоженов, но бренные тела требовали пищи плотской. И они с удовольствием и всегда вместе собирали ягоды, ловили рыбу и готовили не слишком изысканную, но разнообразную еду.
Беда пришла неожиданно. В один из дней, после полудня ЕЙ стало плохо: появились резкие боли в области живота. По тому, что боль то появлялась, то исчезала, предположили почечные колики. Как устранить или хотя бы уменьшить страдания молодые люди не знали.
Ночь, казалось, никогда не кончится. ОН не раздевался, почти не смыкал глаз, а отлучался от деревянных нар, на которых лежала его любимая, только, если ЕЙ что-то было надо.
Утро полного облегчения не принесло, и ОН принял решение срочно возвращаться в поселок. Кое-как побросав вещи в рюкзаки и большие полиэтиленовые пакеты, перетащил весь скарб к реке, подкачал лодку и загрузился. Когда все было готово, помог ЕЙ спуститься к берегу и максимально удобно устроиться среди вещей в переднем отсеке ЛАС-5. Сам сел на корму и оттолкнулся от берега.
Сильное течение подхватило путешественников и понесло. Надо сказать, что река не была равнинной и тихой. Водопадов и мощных перекатов на этом участке не было, но шиверы, прижимы и отдельные камни, торчащие из воды по руслу то здесь, то там, делали ее опасной. Будь на лодке два гребца, бояться было бы нечего. Но ОН был один, и уворачиваться от возникающих преград удавалось с большим трудом. Дважды лодка наскакивала на подводные камни, близко подходившие к поверхности, но оба раза перевалила через них без повреждений (военное качество!).
Однако через 40 или 50 минут этой бешеной гонки случилось то, что должно было случиться - лодка перевернулась. Плохо управляемая, она наскочила на выступающий из воды валун и одним боком резко затормозила. При этом ее тут же развернуло, а в подставленный, уже притопленный бок, ударила сильная струя воды...
ОН был готов к этому и знал, что сделает в первый же момент. Оказавшись в воде, ОН уже крепко держал ЕЕ за одежду. ОН не смотрел, как там ОНА, на поверхности ли даже ее голова. ОН решал одну задачу оказаться как можно скорее на берегу. Сейчас земля была жизнью, а вода - смертью. Не достанет сил быстро прибиться к берегу, мощный поток снова кинет их на что-нибудь, разлучит, и тогда спасения ЕЙ точно не будет. Поэтому ОН, как одержимый, загребал свободной рукой в сторону ближнего скалистого, но имеющего узкий пляжик, берега.
Твердь галечное дно ОН ощутил сначала рукой, потом коленом и, поняв, что это берег, вскочил на ноги и почти волоком протащил ЕЕ еще пару метров на самую мель. ОНА была в сознании, но болезнь отняла у нее все силы и волю к какой-либо борьбе. Даже к борьбе за собственную жизнь. ОНА давилась воздухом и водой.
На поверхности реки не было видно никаких следов лодки или вещей. ЕМУ не было жаль ни охотничьего ружья, ни дорогих, много лет прослуживших ему фотоаппарата и бинокля, ни лодки и всего прочего снаряжения. Такое обывательское, хотя и естественное чувство в этот момент просто не могло прийти ему в голову. В то же время, ОН осознавал, что остаться в тайге совсем без ничего - беда, и маленькая надежда толкнула его на действия: ОН побежал вдоль берега вниз по течению. И не зря. Рюкзак с одеждой метрах в двухстах ниже места крушения зацепился лямкой за единственный, наверное, во всей реке острый камень, и мотался по поверхности. Рюкзак был спасен. На большее рассчитывать не приходилось, и ОН потащился назад.
Спасенные вещи оказались почти сухими, так как кроме рюкзака, находились еще и в большом прорезиненном мешке. Первым делом ОН переодел ЕЕ в сухое, а мокрые вещи отжал и разложил на теплых камнях. Солнечные лучи с раннего утра очень кстати наполняли все своим теплом.
Покончив с этими необходимыми делами, ОН сел рядом со своей подругой на камень, положил натруженные руки на колени и первый раз за последние сутки замер. ОНА тоже молчала, но в ее глазах ясно читался отчаянный вопрос: "Что делать?!". Понимая, что теперь все зависит от него, от его воли, силы и опыта, ОНА не могла позволить себе пожаловаться на что-то или разрыдаться от страха, боли и безыс¬ходности. ОНА терпела и только так могла помочь своему любимому.
Что творилось в его поникшей, мокрой голове, какие мысли одолевали хоть и опытного, и сильного, но совсем еще молодого человека? Его прежние приключения на охотах и рыбалках, происшествия и ЧП в тайге, тундре и в горах, вспомни ОН о них сейчас, показались бы чем-то вроде мелких игр и развлечений. Самое же главное, чего никогда раньше не было: ответственность за другого человека. И не просто другого, а любимого и самого дорогого…
Наконец, ОН стряхнул с себя оцепенение, поднял голову и осмотрелся. Да, решение было принято. Сейчас ОН найдет подходящее место, где можно оставить подругу, ибо вдвоем им из тайги не выйти ни при каких условиях. Еды нет никакой, и это накладывало на ситуацию свое жесткое требование: спасение, если и возможно, то только быстрое. Через 5-6 дней без пищи физические силы и в здоровом теле растают сами по себе, даже, если их вовсе не расходовать.
Совсем рядом нашлась очень подходящая ниша в скале. Своим входом она была обращена к солнцу, а значит, хорошо прогревалась, имела естественную крышу и дно с уклоном наружу, т.е. в случае дождя вода в нее не должна была затечь. Сначала ножом, который всегда висел на поясе и потому уцелел, нарубил лапника. Выложил им не только само ложе, но и прикрыл близкие каменные стены. Получилось что-то вроде огромного гнезда. Тут ОН и устроил ЕЕ.
Из реки набрал в прорезиненный капюшон от дождевика воды и, обложив его камнями, устроил этот резервуар в нише, рядом с изголовьем больной. Еще на видном месте подрубил молодую одинокую березу на вы¬соте полутора метров и опустил вершинкой на скалу - получился очень заметный с реки знак. После завершения этих дел и короткого, нарочито бодрого монолога, смысл кото¬рого легко укладывался в одну фразу: "Скоро вернусь, держись!", ОН ушел.
Идти следовало вдоль реки, и тогда по этому правому берегу ког¬да-нибудь ОН непременно придет в поселок. Вопрос только когда? Тайга, да еще гористая - не подмосковный лес. Здесь нет асфальтированных дорожек, нет даже узеньких тропинок. Путь человека тут ежеминутно преграждают поваленные деревья, ямы с водой под слоем мха, непролазные заросли, зачастую колючего, кустарника. Не случайно существует понятие "лазить по тайге". Оно очень точно характеризует процесс передвижения по этому девственному, дремучему лесу.
Впрочем, ОН на все эти трудности пока не обращал внимания. Ноги сами шли, тело, как хороший, заведенный автомат, делало все, что требовалось, дабы неуклонно и быстро продвигаться к цели. А в голове на разные лады крутилась одна мысль: "Я оставил ЕЕ в тайге одну… Больную и беспомощную… Совсем одну!". Ни в каком, самом страшном сне не могло бы ему присниться, что такое возможно. И, вот, ОН уходит от НЕЕ все дальше и дальше…
Незаметно день закончился, сначала спустились сумерки, а потом и ночь своим черным крылом накрыла все окрест. Глаза хорошо различали "дорогу", если ОН шел не под большими деревьями, а верхами. Луны на темном небосводе видно не было, но тысячи звезд неярким, рассеянным светом освещали уснувшую тайгу. За всю ночь всего два или три раза ОН упал, зацепившись то ли за тонкие ветки, то ли за корневища. Ориентироваться по направлению тоже не составляло большого труда: если слева шумела река, значит шел верно.
Дважды за ночь ОН попал-таки в затруднительное положение, когда шум реки вдруг начинал доноситься не только слева, но и спереди, и справа. Оказалось, шумели маленькие речушки или просто ручьи, впадающие в основную реку с правого берега. Один удалось преодолеть по камням, второй - по огромной поваленной ели. Несколько раз ОН позво¬лял себе посидеть и перевести дух.
Только первый час пути по тайге ОН осознавал, что в этих местах есть опасные для человека дикие звери. Потом уже об этом не думал. Еще раз ОН вспомнил о них, когда в темноте, поднявшись на одну из сопок, обернулся назад: с соседней возвышенности на него смотрели два светящихся глаза. Медведь, волк, рысь? А, может, это и не глаза вовсе, а звезды за редкими деревьями? Но и это неприятное ощущение преследуемого, скоро ЕГО оставило. Огромное физическое напряжение отодвигало на задворки сознания даже страх.
Зато невозможно было не испугаться куда более безобидных таежных существ, нежели медведь или рысь: глухарей и тетеревов. Эти крупные птицы, с шумом взлетающие из-под самых ног, на фоне ночной тишины были подобны взрыву. И никакая смелость, никакая воля не могли уберечь живого человека от маленького шока. ОН тоже вздрагивал и холодел всем телом.
С погодой ЕМУ положительно везло. Вот, и следующий день начинался чудесной зарей. В нежно-розовый цвет озарился сначала кусочек неба на востоке. Потом цвет зари начал расползаться и отодвигать темную синеву все дальше на запад, пока не захватил весь небосвод. Еще через полчаса первые лучи солнца пролились на вершины кедров, сосен и елей, будто подожгли их розовым пламенем, проникли в кору сосен и превратили ее в светящийся изнутри солнечный янтарь.
Увы, ничего этого ОН не видел. ОН больше смотрел под ноги и поэтому первое, что с рассветом заметил, так это на треть оторванную подошву от левой кроссовки. Веревки, чтобы подвязать пострадавшую обувь не было. Поэтому первый раз ОН прихватил ее полоской ткани, оторванной от подола рубахи.
Начавшийся день стал для НЕГО не только днем еще больших страданий, но и днем страшных разочарований. Сам того не подозревая, ОН сбился с пути, отступив от им же установленного правила: не отходить далеко от реки. То ли дневной свет добавил ЕМУ неоправданной уверенности, то ли иссякающие силы подвинули на рискованный шаг, но ОН, чтобы не повторять большого изгиба реки, который просматривался с вершины сопки, решил срезать. Не мог ОН знать, что именно после этой петли река резко поворачивает влево и начинает петлять, имея уже другое общее направление. Когда стало ясно, что заблудился, ОН начал постепенно забирать влево, ориентируясь по солнцу. Шум реки послышался только под вечер...
Наступала очередная ночь, и заканчивались третьи сутки, как ОН не спал. Физических сил уже не было. Ягоды и кедровые орехи, которыми ОН по дороге пытался заглушать голод, не могли их ни поддержать, ни восстановить. К этому времени подошва с кроссовки фактически отвалилась, и ей не помогли рукава от рубахи, которые ОН, оторвав, надевал сверху, как чулки. Торчащие наружу пальцы ноги болели: видимо, были исколоты да изрезаны. Стараясь оберегать больную ногу, вынужден был прихрамывать и из-за этого, почти сразу начало сводить икроножную мышцу другой ноги.
Необходимо было хотя бы немного поспать. Только это могло дать ЕМУ хоть какие-то силы. И тогда, осознав эту мысль и приняв ее, ОН позволил себе рухнуть на первое же сухое мшистое место и тут же "провалиться".
Ночью несколько раз просыпался. Может боли во всем теле, может подсознательная тревога за НЕЕ, а, вероятнее всего, и то и другое вместе, не давали ЕМУ окончательно расслабиться и уснуть мертвецким сном. И, все-таки, ОН спал. В одну из таких тревожных побудок ЕМУ снова померещились совсем рядом горящие желтые глаза. В неверном сознании пронеслись давние воспоминания о случае, который услышал еще во времена своей службы на Северном флоте. Тогда удачливый рыболов, наловив целый рюкзак лососей, сутки выбирался из тундры. И все сутки в 50 метрах сзади него неотступно следовала крупная росомаха. Он пытался отвадить зверя рыбой, та сжирала ее полностью или частично, на какое-то время исчезая из поля зрения человека, но скоро вновь появлялась. Рыболов, из боязни задремать, не мог присесть и отдохнуть, и вернулся в поселок вконец измотанный, без рыбы, с сильнейшим нервным расстройством.
Эта когда-то услышанная история вспыхнула неяркой звездочкой на темном фоне его сознания и тут же погасла, не испугав ЕГО и не вызвав никакой защитной реакции. ОН снова спал.
Его сознание победило плоть, когда уже совсем рассвело. Сознание требовало действий, а плоть бурно протестовала - ей нужен был только покой. И протест этот был так силен, что, когда ОН все же вставал, то только стиснутые зубы да пересохший рот сдержали вопль от той боли, которая шла из каждой клеточки истерзанного тела. И, вот, ОН снова шел, и сам не верил, что идет. И шел ОН еще бесконечных шесть часов.
Встретившие ЕГО сибиряки все сразу поняли. Через 30 минут была подготовлена казанка. По его описанию они точно знали, где должна находиться больная, но ОН наотрез отказался остаться в поселке и ждать. Ему обработали и перевязали левую ступню (остальное могло потерпеть). Поверх бинтов вместо обуви намотали полотнище брезента и помогли забраться в лодку.
Путь, который преодолевался пешком двое суток, на моторе вверх по течению был пройден за четыре часа. ОН первым поднялся к тому месту, где целую вечность назад оставлял свою жену. Подходя к каменному мешку, ОН боялся, как никогда в жизни. Боялся увидеть ЕЕ бездыханной, или растерзанной, или вообще не увидеть…
ОНА лежала на спине. Обращенное вверх лицо было белым и осунувшимся. Глаза закрыты. Если бы ОНА их тут же не открыла, с НИМ бы, наверное, случился удар. Но ОНА, почувствовала чье-то приближение и открыла глаза. А еще через несколько мгновений, осознав, должно быть, что перед ней ОН, ОНА слегка улыбнулась. Счастье, жалость и необыкновенная нежность захлестнули ЕГО, глаза наполнились предательской влагой... ОН спрятал свое лицо у нее на шее, и дал волю так давно сдерживаемым чувствам...
На руках молодую женщину перенесли в лодку, развернулись и дали полный ход.
Из краевой больницы ЕЕ выписали через десять дней. Все это время ОН был рядом. Там же, после всесторонних клинических анализов, ОН узнал, что к следующему лету станет отцом.
Уезжая домой из столицы этого сибирского края, ОН и ОНА твердо решили, что когда вырастет их сын (почему-то они считали, что после всего происшедшего родиться мог только мальчик), они непременно сюда вернутся втроем. Вернутся, чтобы показать ему реку, тайгу, звезды, зимовье и каменную пещеру - все те места, где его родители были са¬мыми счастливыми людьми на свете, и где они потом чуть не погибли. Обязательно расскажут, как отец боролся за жизнь его матери, не зная, что спасает еще и его - своего сына.
Они были абсолютно уверены, что их будущий сын вырастет и станет совсем, как его родители: сильным телом и духом, со смелым, чуточку авантюрным характером и очень-очень счастливым.

Литературный конкурс журнала "Охотничий двор"

Автор: Виноградов Виталий Иванович, г. Москва

Оставить комментарий