16.02.2011 | Эдуард Бендерский: Весенней охоте быть

Президент Ассоциации «Росохотрыболовсоюз» Эдуард Бендерский отвечает на вопросы главного редактора журнала «Охотничий двор» Анны Жирковой.

Эдуард Бендерский: Весенней охоте быть

Президент Ассоциации «Росохотрыболовсоюз» Эдуард Бендерский отвечает на вопросы главного редактора журнала «Охотничий двор» Анны Жирковой.

Фото Андрея Угарова

ОД: Эдуард Витальевич, вступивший в силу Закон «Об охоте» вызвал противоречивую реакцию в обществе. Так, например, законодатели говорят, что он в полной мере отвечает интересам охотников. Рядовые охотники же, напротив, выражают недовольство принятым законом. Истина, как всегда, находится где-то посередине. Нашим читателям хотелось бы знать, как Ассоциация «Росохотрыболовсоюз» оценивает этот закон?

Эдуард Бендерский: Действительно, принятие закона вызвало неоднозначную реакцию в обществе. С одной стороны, это устранило правовой вакуум: в России не было закона, регулирующего охоту. С другой стороны, закон ломает устоявшуюся и проверенную временем систему охотпользования в России. Может быть, именно поэтому количество недовольных законом существенно больше числа тех, кто им удовлетворен. Главная ценность этого закона заключается в самом факте его принятия. Согласитесь, что гораздо лучше, когда есть закон, регулирующий те или иные отношения в обществе, чем его отсутствие.

Но если говорить о содержании закона, то у нас возникает большое количество вопросов. Так, в законе вообще ничего не говорится о роли, месте и значении общественных организаций. Кроме того, в законе заложены нормы, которые приведут к удорожанию охоты для каждого охотника. Я имею в виду кратное увеличение различного рода платежей. Абсолютно очевидно, что государство определилось со своим отношением к охоте: охота как бесплатный ресурс, каковым она фактически является сегодня, в ближайшем будущем перестанет существовать.

Уже сейчас мы столкнулись с большим количеством нестыковок, заложенных в законе, которые выражаются в том, что он находит разное понимание в различных субъектах Российской Федерации. В том виде, в котором закон существует сегодня, его иначе, чем половинчатым, назвать нельзя. Общеизвестно, что любой закон должен быть нормой прямого действия. А вступивший в силу Закон «Об охоте» предполагает принятие более 20 подзаконных актов. До тех пор пока эти подзаконные акты не будут приняты, закон так и будет оставаться половинчатым, и каждому отдельно взятому охотнику и охотпользователю будет непонятно, что он им дает.

ОД: Законодатели утверждают, что закон совершенен. Почему же в таком случае потребовалось внесение (по данным «Российской газеты») около сорока поправок в текст только что принятого закона? Эта информация была опубликована в июле. Означает ли это, что практика его применения даже за короткий период времени, прошедший с даты вступления в силу, показала его несовершенство и изъяны?

Э.Б.: Практика применения закона вскрыла его недостатки. Наиболее характерным примером может служить ситуация с выдачей разрешений. Закон гласит, что разрешение на право добычи выдается только тем, кто заключил охотхозяйственное соглашение. Однако сегодня в Российской Федерации 99,9% охотпользователей осуществляют охотпользование в рамках долгосрочной лицензии, которую этот же закон приравнял к охотхозяйственному соглашению. В ст. 71 говорится: «Право долгосрочного пользования животным миром, которое возникло у юридических лиц, индивидуальных предпринимателей на основании долгосрочных лицензий на пользование животным миром в отношении охотничьих ресурсов до дня вступления в силу настоящего Федерального закона, сохраняется до истечения срока действия указанных лицензий».

В отдельных же субъектах Российской Федерации стали трактовать это положение так, что разрешение должно выдаваться только тем, у кого есть охотхозяйственное соглашение. Значит, рассудили на местах, мы не будем выдавать разрешение тем, у кого есть долгосрочное соглашение. В некоторых регионах по-своему трактовали порядок взимания 400 рублей госпошлины за выдачу разрешений. В связи с этим были направлены письма с разъяснениями из Минприроды и Минфина. В ряде областей проблема была снята, а руководители в Тульской и Владимирской областях заняли предельно жесткую позицию – не выдавать, и все! Такая же ситуация была в Липецкой области. Где-то нам удалось решить этот вопрос путем переговоров, доведением информации до руководителей субъектов федерации,а где-то она так и находится в подвешенном состоянии.

В некоторых субъектах федерации охотпользователям стали «настоятельно», как у нас могут, рекомендовать переходить на охотхозяйственное соглашение, хотя ни одна норма закона об этом не говорит. Понятно, что любой закон на практике сталкивается с конкретными исполнителями и их пониманием или недопониманием тех или иных норм. Невозможно, да и нет надобности в том, чтобы закон разжевывал абсолютно все, но с такими сложностями охотпользователи реально столкнулись на практике.

Кроме того, до крайности усложнена процедура получения разрешения. Охотнику необходимо предоставить совершенно невероятное количество сведений о себе, включая место работы, адрес работы, ИНН и прочее… Такое количество персональных данных, требуемых при оформлении разрешения, на наш взгляд, является совершенно излишним. Поэтому мы совместно с Департаментом вышли с предложением сократить объем запрашиваемых данных. Министр высказал интересную мысль, подчеркнув при этом, что это мнение Правительства в целом: если информация о гражданине, хранящаяся в каком-то федеральном ведомстве, интересует другое федеральное ведомство, то пусть они между собой наладят процесс обмена этой информацией, не заставляя гражданина стоять в очередях для получения справки в одной федеральной структуре, чтобы потом снова отстоять очередь уже для того, чтобы эту справку отдать.

Все специалисты в один голос утверждают, что норма, провозглашающая необходимым «ознакомление» с охотминимумом, является ошибочной. Что вообще такое «ознакомление» с охотминимумом? Понял ли человек, желающий стать охотником, какие требования предъявляются к охотнику, усвоил ли он навыки безопасного обращения с оружием – на эти вопросы норма, провозгласившая обязательным лишь «ознакомлние» с охотминимумом, ответа не дает. Поэтому и охотоведы, и охотники, и общественные охотничьи организации, и Департамент в один голос утверждают, что необходимо установить порядок изучения и проверки знаний охотничьего минимума. Мы считаем, что эти поправки необходимо вводить уже сейчас.

Фото Андрея Угарова

И принятие закона, и принятие поправок – это достаточно серьезная и длительная юридическая процедура, осуществление которой, к сожалению, зависит не только от позиции профильного министерства. В процедуру вовлечено большое количество различных инстанций.

Мы слышим официальную позицию депутатов Государственной Думы, заявляющих, что пока слишком рано судить об эффективности или неэффективности закона, так как он еще не поработал, и что юридическая практика по закону еще не сформировалась, а критики закона предлагают вносить серьезные поправки. Законодатель, утверждают защитники закона, потратил на его принятие много сил и времени, поэтому они достаточно жестко настроены против внесения в закон каких-либо поправок. С одной стороны, позиция законодателя нам понятна, а с другой стороны, мы боимся опоздать с принятием поправок, если сейчас мы наломаем немало дров и доведем ситуацию до абсурда.

Фото Владимира Киселева

Если говорить в целом, то в течение ближайшего года или двух будут приняты все подзаконные акты. Я надеюсь, что здравый смысл возобладает и нам удастся провести те поправки, которые мы считаем необходимыми. Думаю, со временем процесс нормализуется, и все войдет в нормальное, управляемое русло. В целом позиция министерства и самого министра имеет четко выраженную направленность: максимальную лояльность по отношению к охотпользователю. Если государство предоставило право охотпользователю – в рамках долгосрочных лицензий или при заключении охотхозяйственного соглашения – у него (охотпользователя) должны быть реальные механизмы управления этим правом. И чиновники не должны вмешиваться в процесс распределения разрешений и т.д. Кстати, одна из инициатив, которая будет вноситься на рассмотрение в качестве поправки и, по нашему мнению, максимально упростит жизнь охотпользователю, заключается в том, что охотпользователь будет получать одно разрешение на весь охотничий сезон на все виды объектов охоты, соответственно, он будет обращаться в уполномоченный орган один раз. Единственным документом, который будет служить обоснованием для проведения охоты на территории закрепленных охотничьих угодий между охотпользователем и охотником, будет путевка. Даже в этом мы видим попытку максимально упростить жизнь как для охотника, так и для охотпользователя.

Одним из важнейших документов являются «Правила охоты». Действующие «Правила охоты» уже всем набили оскомину. Наши специалисты вместе с сотрудниками Департамента работали над новыми типовыми правилами охоты. На сегодняшний день новые правила готовы больше чем на 90%. Надеемся, что они будут приняты до конца 2010 года.

ОД: Какая судьба ждет общественные охотничьи организации? Сохранятся ли они в будущем или общественные охотничьи организации не вписываются в современную структуру социально-экономических отношений?

Э.Б.: Сейчас мы находимся на некоем рубеже. Абсолютно очевидно, что роль общественных объединений в охотничьей отрасли страны изменится. И игнорировать это или говорить, что это не так, невозможно по целому ряду причин. Во-первых, раньше альтернативы общественным охотничьим организациям просто не существовало. Сегодня она существует в виде частных охотничьих хозяйств, владельцы которых имеют финансовый ресурс, порой даже несравнимый с теми ресурсами, которыми располагает общественная организация. Это реальность сегодняшнего дня. Я не говорю, что это плохо, но баланс интересов общественного и частного охотпользования должен соблюдаться. К сожалению, в законе (и это одна из причин, по которым нам не нравится закон) ничего не говорится об этом балансе.

Если говорить о дальнейших перспективах и роли общественных организаций, то я бы не стал делать преждевременные пессимистичные прогнозы. У нас есть достаточно крупных и устойчивых с финансовой точки зрения организаций, имеющих большое количество закрепленных угодий, на которых они реально работают, угодий, где есть достаточное количество охотничьих животных. К таким организациям можно отнести Московское областное и Ярославское общества охотников, много таких обществ в Сибирском регионе.

К сожалению, есть у нас и обратные примеры, когда общественная организация существует лишь формально. Что стало причиной подобной трансформации? Возможно, вина лежит на руководителях, которые в какой-то момент утратили интерес к работе в организации, потеряли нить хозяйственного управления, не смогли в сложившихся экономических условиях найти и занять свою нишу.

Нужны ли коллективы охотников, нужны ли общественные охотничьи организации? Нужны! Это доказывает не только советский, но и мировой опыт ведения охотничьего хозяйства. Охотники объединяются в коллективы, чтобы за счет совместного труда поддерживать порядок в угодьях, помогать ведению охотничьего хозяйства как личным трудоучастием, так и личными финансами хотя бы уже потому, что поодиночке это делать крайне сложно.

Интересно отметить, что разразившийся финансовый кризис наглядно показал преимущества коллективных форм охотпользования. Посмотрите, в результате финансового кризиса огромное количество частных угодий выставлено на продажу. Идеология охотпользования основана на том, чтобы коллективным трудом поддерживать порядок в угодьях и иметь возможность и право охотиться в них. Именно поэтому я считаю, что будущее общественных охотничьих организаций далеко не так уж безрадостно, как кому-то может быть хотелось. Если у общественных охотничьих организаций отнимут право выдачи охотничьего билета, то это, безусловно, будет весьма чувствительным ударом по целому ряду причин. Во-первых, это нанесет урон формированию бюджета организации, во-вторых, явится ударом по статусу этих общественных организаций. Скажу откровенно, для нас это было очень болезненным решением. Пока у нас еще есть время до 1 июля 2011 года, чтобы понять, какие формулировки мы должны предложить на обсуждение.

Нам удалось найти взаимопонимание с министром (и он это несколько раз подчеркнул) в том, что вопросы обучения охотника и порядок сдачи им экзамена на знание охотничьего минимума не должны передаваться в ведение государственных чиновников или чиновников субъекта федерации, а должны остаться в ведении общественных организаций и объединений, и что они с этой задачей справятся. Любая организация должна оставаться актуальной в данный исторический период времени. И мы не имеем право опускать руки и говорить, что раз у нас отняли право выдачи охотничьих билетов, то нам не остается ничего иного, как самораспуститься. Конечно, нет! Мы жили без этого раньше, и я уверен, что мы проживем без этого и дальше, но надо правильно перегруппироваться и понять свою роль в новых сложившихся условиях. В конце концов, у каждой организации есть закрепленные угодья, которые всегда являлись и продолжают оставаться фактором притяжения охотников.

ОД: Думаю, для Вас не секрет, что на страницах специализированных СМИ публикуются рекламные объявления об оказании помощи в оформлении охотничьего билета. Что именно скрывается под этим предложением, ясно без комментариев. Несколько лет назад заместитель начальника ДООП МВД РФ генерал-майор Леонид Владимирович Веденов говорил о том, что необходимо ввести контроль за выдачей охотничьих билетов и что МВД ведется разработка положения, согласно которому право выдачи охотничьих билетов будет сохранено за крупнейшими общественными организациями охотников – Росохотрыболовсоюзом, «Динамо» и Военно-охотничьим обществом. Повышенное внимание МВД к этой проблеме объяснялось тем, что охотничий билет дает, помимо прочего, право на ношение оружия. Нынешняя редакция Закона «Об охоте» предусматривает прекращение действия охотничьих билетов, выданных общественными организациями, с 1 июля 2011 года и замену их на государственный охотничий билет. Может быть, стоит вернуться к предложению МВД?

Э.Б.: Я помню это заявление Леонида Владимировича, кроме того, мы имели возможность обсудить с ним этот вопрос лично. Он видел проблему уже тогда. Суть проблемы заключалась в том, что появилось большое количество билетов непонятно откуда взявшихся охотничьих обществ, которые де-юре влияют на оборот оружия в России. В рамках разработки проекта закона «Об охоте» нам уже было понятно, что по целому ряду причин пролоббировать вопрос о сохранении членского охотничьего билета будет крайне сложно и, скорее всего, невозможно. Это было понятно и нам, и нашим специалистам. Незащищенность охотничьего билета, огромное количество подделок, непрозрачный регламент его выдачи – все это вызывало большое количество нареканий. И уже тогда мы понимали, что речь будет идти о государственном документе, так как этот документ наделяет своего владельца двумя правами: правом на ношение оружия и правом на охоту. Тогда мы внесли свое предложение о том, чтобы право выдачи охотничьего билета было делегировано через систему аккредитации не чиновнику, а существующим не один десяток лет крупнейшим общественным охотничьим организациям. Но нас не услышали.

Фото Владимира Киселева

Когда закон вступил в силу, нам дали два года переходного периода, чтобы мы совместно с профильным министерством более четко прописали этот порядок. Именно этим мы сейчас и занимаемся. Мы подготовили несколько предложений на имя министра, в том числе и предложение делегировать общественным организациям право выдачи государственного бесплатного охотничьего билета. Это повысит статус и роль общественных организаций, они смогут правильно организовать дальнейшую работу с охотниками. Сможет или нет та или иная общественная организация убедить человека, получившего в ней государственный охотничий билет, стать ее членом, это уже проблема каждой отдельно взятой организации. Скажу так, охотники больше не обязаны просто так приносить деньги в общественную организацию и платить членские взносы. Быть или не быть членом общественной организации – такое решение каждый охотник принимает самостоятельно. Значит, необходимо что-то предлагать охотникам, чтобы они приняли решение вступить в общественную организацию.

Представители Ассоциации особое внимание уделили тому, что в законе не совсем корректно сформулированы положения об обмене членских охотничьих билетов. Членский охотничий билет так и останется членским охотничьим билетом. Это билет общественной организации, и никто не имеет права заставлять нас менять его на государственный документ. А вот порядок получения членами охотничьих организаций государственного охотничьего билета должен быть изменен. Мы, в частности, предлагаем получение билетов на основе коллективных заявок и т.п., чтобы не превращать обмен билетов в абсурд, когда за короткий период времени около двух миллионов человек должны будут получить новые документы. Можете себе представить, во что выльется этот обмен документов! Это будет мука и пытка для рядовых охотников.

ОД: Обладают ли государственные структуры достаточными возможностями, чтобы произвести обмен билетов, выданных общественными организациями?

Э.Б.: Не обладают. И руководители департаментов в субъектах Российской Федерации это прекрасно понимают. Численность сотрудников департамента на весь субъект федерации составляет около 20–25 человек, а где-то – только 14. И сами руководители департаментов понимают, что это дополнительная нагрузка на них и что они физически не смогут выполнить возложенный на них объем работы. И я не сомневаюсь, что они с удовольствием бы отдали эту работу общественным организациям. К сожалению, вынужден констатировать, что в ряде субъектов федерации противостояние между чиновниками и общественными организациями приняло настолько острую форму, что чиновники готовы взвалить на себя любую работу, лишь бы только выдавить общественную организацию с поля, лишить ее возможностей для существования и т.д.

ОД: В странах Западной Европы также существуют общественные охотничьи организации, но там их задача заключается в том, что они защищают и отстаивают интересы охотников перед законодательной и исполнительной властью. Возможна ли трансформация общественных охотничьих организаций в некую политическую силу?

Э.Б.: Мы не думаем о подобной перспективе. Один из самых слабых моментов в структуре многих общественных организаций, и в структуре Ассоциации «Росохотрыболовсоюз» в частности, - это отсутствие вертикали власти и управления. И это действительно так! Мы же не будем обманывать сами себя. Вертикаль власти крайне слабая. С этим сталкиваются и на уровне области, с этим сталкиваемся и мы в Центральном правлении Ассоциации. Говорить о каком-то серьезном контроле над членами Ассоциации не приходится, потому что все они юридически самостоятельные организации, все работают по собственным уставам и т.д.

Государство нам говорит, что оно, допустим, готово делегировать нам некоторые полномочия, а как они будут реализовываться? Какой механизм контроля будет за реализацией? Как принимаются решения и как контролируется их выполнение?

Сейчас в России появилась новая форма объединения граждан по профессиональному признаку – саморегулируемая организация. В принципе общество охотников и есть саморегулируемая организация, и я не исключаю возможности, что мы пойдем по этому пути. В этом варианте есть много плюсов и много минусов, главным из которых является то, что это абсолютно новый институт для охотничьей отрасли и для нас. Среди плюсов главным является абсолютно понятная система ответственности, абсолютно понятная система контроля за теми решениями, которые саморегулируемая организация генерирует. Думаю, что в течение ближайших пяти-шести месяцев мы точно определим направление, по которому будем двигаться.

ОД: Закон «Об охоте» предусматривает, что не менее 20% охотничьих угодий в субъекте федерации должны быть общедоступными. На территории Европейской России все охотничьи угодья закреплены за охотпользователями. Означает ли норма закона, что грядет фактический передел охотугодий?

Э.Б.: В законе четко прописано, каким образом должны формироваться эти 20%. Своего рода передел будет, но дело в том, что этот передел состоится по чисто экономическим причинам. Существует такой документ – «Единовременные ставки сбора при переходе на охотхозяйственное соглашение». Сегодня максимальная ставка - 10 рублей, а в первоначальном варианте она составляла 45 рублей. Мы были принципиально не согласны с этими ставками и вносили альтернативные предложения. Мы исходили из того, что охотничий ресурс никак не может оцениваться выше, чем лесопользование (напомню, что сегодня в соответствии с Лесным кодексом охота считается одной из форм лесопользования и что лесные участки для целей охоты необходимо брать в аренду), а в лесопользовании минимальные ставки определены в размере 3 копейки за гектар. Но та сторона оказалась глуха к нашим аргументам.

Максимум, что нам удалось добиться в результате совместной работы с МПР, это снизить размер высшей ставки до
10 рублей. Если мы возьмем эту ставку и наложим ее на конкретные охотничьи угодья, например угодья Вологодского общества охотников, за которым закреплено около трех миллионов га угодий, то для перехода на охотхозяйственное соглашение наша организация должна будет заплатить 30 миллионов рублей. Замена одной бумажки на другую обойдется вологодским охотникам в 30 миллионов рублей. Кто скажет, что это правильное решение? И это за угодья, в которые на протяжении многих лет вкладывался труд и финансы членов организации!

Примеры заключения охотхозяйственного соглашения у нас есть, в частности в Тамбовской области. Общественная организация и охотники объединились, использовали личные средства, привлекли спонсоров и набрали необходимую сумму для заключения охотхозяйственного соглашения. Охотники поверили в свою общественную организацию и сумели изыскать необходимую сумму, но я боюсь, что не везде финансовые возможности охотников
в регионах одинаковые.

ОД: Экономика заставит общественные организации рационально оценить свои угодья. Возможно, придется от каких-то угодий отказываться, и норма закона будет выполнена. Вопрос в другом, будет ли на кого охотиться на этих 20%?

Э.Б.: Как вы прокомментируете ситуацию в Ивановской области? Это вообще беспрецедентный шаг. Ситуация в Ивановской области, на мой взгляд, являет собой пример бесхозяйственного, безграмотного и пренебрежительного отношения к интересам общественной организации и ее членам. Мы были очевидцами процесса. Властей предержащих в Ивановской области раздражало, что 92% охотничьих угодий в области закреплено за крупнейшей и одной из старейших общественных охотничьих организаций России. Организация ивановских охотников была создана более 130 лет назад.

И власти Ивановской области всеми правдами и неправдами склоняли отдельные охотхозяйства переходить под руку тех или иных руководителей. В конце концов, они даже пошли на то, чтобы оставить стабильно работающую общественную организацию охотников вообще без угодий.

Фото Виктора Соловского

В этом деле не все так просто, потому что суд расторгнул договор, на основании которого была выдана долгосрочная лицензия, но ведь долгосрочную лицензию никто не отзывал. И именно долгосрочная лицензия закреплена в федеральном законе, а не какой-то договор. Федеральный закон гласит, что охотпользование сегодня осуществляется на основании долгосрочной лицензии или охотхозяйственного соглашения. Сам факт принятия судом такого решения – я однозначно убежден – говорит о том, что, принимая его, суд меньше всего думал о нуждах конкретных охотников, а власти их интересы просто игнорировали.

ОД: Как Ассоциация относится к передаче охотничьей отрасли в ведение Министерства природных ресурсов? Насколько эффективен Общественный совет при министре? И насколько личность министра, являющегося страстным охотником, помогает в работе?

Э.Б.: Практика моих личных встреч с Юрием Петровичем Трутневым и то, насколько внимательно относятся к нашим предложениям в Департаменте и Министерстве в целом, практика работы Общественного совета – все это свидетельствует о том, что решение о передаче охотничьей отрасли в МПР было правильным.

Когда охотничья отрасль была в ведении Министерства сельского хозяйства, то Алексей Васильевич Гордеев всячески поддерживал общественные организации и считал, что их роль даже в современных условиях должна быть значимой, поэтому все вопросы, связанные с выдачей билетов, обучением молодых охотников, по мнению министра, должны были находиться в ведении общественных организаций. И он призывал укрупнять общественные организации, объединять, повышать их роль. Но на практике Россельхознадзор, который непосредственно курировал охоту, издавал совершенно противоположные приказы. И, честно говоря, мы переживали, что можем оказаться в такой же ситуации и в МПР. К счастью, наши опасения не оправдались. С Юрием Петровичем легко разговаривать, потому что он владеет темой. Он сам охотник и прекрасно знает, с какими проблемами встречаются охотпользователи, с какими проблемами встречаются охотники, и что нужно делать для того, чтобы эти проблемы разрешались. Поэтому нам с ним легко вести диалог.

Нас слышат, и нас понимают. Мы находимся на одном уровне понимания проблем. Полагаю, что ваши читатели осведомлены о том, что в МПР создан Общественный совет, который возглавляет министр. В работе совета принимают участие видные деятели отраслевой науки, представители крупных общественных организаций, представители СМИ. Общественный совет был создан не так давно, но даже за этот короткий промежуток времени им были выработаны поправки к закону, которые министр считает необходимым принять в предельно сжатые сроки. Ассоциация «Росохотрыболовсоюз» согласна с этими поправками, так как они направлены, во-первых, на устранение противоречий, которые возникли в связи со вступлением в силу ряда норм закона, в частности по порядку выдачи разрешений, на упрощение процедур получения этих разрешений непосредственно самим охотником, на решение вопросов по наделению полномочиями по защите собственных охотничьих угодий.

ОД: Не за горами весенняя охота. Многих охотников беспокоят периодически появляющиеся в различных СМИ сообщения о том, что министр выступает против открытия весенней охоты. Соответствует ли эта информация действительности?

Э.Б.: Эта информация не соответствует действительности. Юрий Петрович никогда (по крайней мере на публичных мероприятиях, на которых он присутствовал) не говорил о том, что весеннюю охоту нужно закрывать. Вот к чему Юрий Петрович действительно призывает, это запрет охоты на медведя на берлоге. Лично я тоже негативно отношусь к охоте на медведя на берлоге, но, на мой взгляд, это не повод, чтобы ее закрывать. Если посмотреть с биологической точки зрения, то медведь у нас сегодня относится к недоиспользованным видам. По России в целом в лучшем случае закрывается менее 50% лимита. Численность медведя постоянно увеличивается. И если мы посмотрим статистические данные, то отстрел самок и детенышей на берлоге носил абсолютно некритический характер. Но у министра есть свое мнение на этот счет. В новых «Правилах охоты» эта норма
скорее всего появится.

Могу сказать, что будут введены серьезные ограничения на охоту на гуся, поскольку та вакханалия, что творится сегодня, больше недопустима. И с ней необходимо решительно бороться.

ОД: Значит, российские охотники могут быть уверены в том, что весенняя охота будет и к ней уже можно начинать готовиться?

Э.Б.: Весеннюю охоту никто не собирается запрещать – такова принципиальная позиция
министра.

Эдуард Витальевич, разрешите поблагодарить Вас за содержательное интервью.

Оставить комментарий