Не мешайте нам работать!

Пожалуй, кроме профессора М. Перовского, проблемы охотничьего промысла никто серьезно не затрагивал. А ведь на огромных просторах Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока в связи с полным развалом хозяйственных инфраструктур населению, кроме промысла, и заняться больше нечем. Десятки тысяч жителей Сибири, несмотря на обвальное падение цен на пушнину, продолжают заниматься охотничьим промыслом.(Просто деваться некуда, не умирать же с голоду.) В большинстве случаев это те же штатные охотники бывших госпромхозов и коопзверопромхозов, имеющие свои охотничьи участки, часто передающиеся из поколения в поколение. Юридически большинство из них, не по своей воле, превратилось в браконьеров. Если в результате бездумных действий правительственных структур, занимающихся охотничьей отраслью, охотник-любитель может лишиться своего хобби, то охотник-промысловик и его семья лишаются средств к существованию.

Что творят чиновники с охотничьим промыслом, хочу объяснить на примере нашего охотхозяйства «Усинское». В середине девяностых годов прошлого века администрация Междуреченского района Кемеровской области, пытаясь спасти остатки госпромхоза «Кузнецкий» на своей территории, создало муниципальное охотничье промысловое хозяйство «Усинское». Закрепили за хозяйством угодья, принадлежавшие ранее ГПХ, выдали печать и «пустили в свободное плаванье». Первое время даже небольшие деньги выделяли на патрулирование и учетные работы. Хотя мы денег не просили, но, конечно, любой помощи рады были. Потихоньку встали на ноги, хотя «встали на ноги» – это громко сказано, скорее, «с горем пополам сводили концы с концами». Принимали ежегодно 5–6 иностранных клиентов на охоту на медведя. Доход, конечно, не большой, но заплатить налоги хватало. Охотники забрасывались в угодья на промысел пушнины, кто как мог, за свой счет. Но мы и этому рады были, ведь большинство из нас свою жизнь без тайги и без промысла представить не могут.

С созданием Департамента охотничьего хозяйства нам заявили, что муниципальных охотхозяйств быть не должно и надо менять название на общество с ограниченной ответственностью (ООО) и заново получать лицензию на право охотпользования. (Хотя, казалось бы, кому какая разница, как называется хозяйство, главное, чтобы оно работало, платило налоги и соблюдало закон.) Перерегистрация предприятия и оформление документов заняло более года. И вот, наконец, свершилось! Долгожданная лицензия на право охотпользования получена! Директор собрал общее собрание коллектива для ознакомления с новыми требованиями. Прочитали мы лицензию на право охотпользования и не знаем, смеяться нам или плакать. Мы к директору: «Вы что, не видели, что подписывали? У них что, в областном департаменте, «крыша поехала» или «с головой дружить перестали», ведь вроде бы опытные охотоведы, еще со времен «Главохоты» работают?

Какое сено, по 40 центнеров на каждого учтенного марала? У нас в угодьях миллионные колонии пищухи алтайской и пищухи альпийской и сена этого в тайге «пруд пруди».

У нас в тайге высота снежного покрова 3–4 метра, не зимуют у нас копытные, а мигрируют на зиму в малоснежные районы Хакассии. Да и захотели бы мы это сено накосить, где средства взять? Заброска в угодья охотнику обходится в 20–25 тыс. рублей, это треть, а то и половина годового заработка промысловика при современных ценах на шкурки соболя.

Может быть, нам эти деньги департамент выделит?

Какая подрубка осин? Осина у нас в высокогорье не произрастает. Может быть, нам ее работники охотдепартамента сначала посадят?

Они что, не знают, что прежде, чем давать рекомендации, а тем более требования по подкормке животных, нужно знать их численность и состояние кормовой базы в месте обитания? Похоже, для наших чиновников это недоступная «высшая математика». У нас кормовая база достаточна для популяции копытных, а мало копытных не потому, что их не кормят, а потому, что их выбили на зимовках в результате неуемного браконьерства. Пока существовал Хакасский ГПХ, с популяциями марала и косули было все в порядке, несмотря на то, что сотни голов отстреливались при плановой заготовке мяса. Развалился госпромхоз, и угодья его превратились в «проходной двор» и «кормушку» для браконьеров.

Ладно, мы с требованием иметь одного егеря на каждые 10 тыс. га как-нибудь справимся. Кузбасс – область густонаселенная, хотя у некоторых промысловиков участки по 30–40 тыс. га. Но как быть охотхозяйствам где-нибудь на севере Хабаровского края, в Якутии или на Чукотке? Даже если всех жителей этих регионов, от грудного младенца до древней старухи, принять на работу егерями, все равно по 1 человеку на каждые 10 тыс. га не хватит, там просто плотность населения меньше.

«Да пытался я им все это объяснить, – говорит директор. – И люди в облдепартаменте сидят неглупые, и все это прекрасно понимают, но все эти требования пришли из Москвы, и без их соблюдения они просто не имеют права оформлять лицензию на право охотпользования».

Невольно напрашивается вопрос: «Кто же руководит охотничьим хозяйством страны? Неужели не осталось в России опытных, эрудированных охотоведов?» Зачем «изобретать велосипед», зачем начинать все с чистого листа? Есть же положительный опыт ведения охотничьего хозяйства, накопленный несколькими поколениями опытнейших специалистов. Неужели у нынешних руководителей не закрались сомнения по поводу их деятельности, ведь раньше охотничье хозяйство успешно функционировало, а теперь полностью развалено и выхода из создавшейся ситуации не видно? Мне могут возразить: «Мол, в СССР была плановая экономика, а теперь в России рыночная». Не забывайте, господа, что именно госпромхозы и коопзверопромхозы работали по рыночным принципам и были на полном хозрасчете. Например, наш ГПХ «Кузнецкий» несколько раз признавался самым рентабельным предприятием в сельскохозяйственной отрасли страны. Кроме промысловой охоты, госпромхоз заготавливал папоротник орляк, пихтовую живицу, грибы, ягоды, кедровые орехи, лекарственно-техническое сырье, полностью удовлетворял потребность фармакологической промышленности в корневищах «горца змеиного», полностью снабжал 2 крупнейших металлургических комбината метлами и жердями. Это легко восстановимые природные ресурсы, которые сейчас совершенно не осваиваются.

Даже в страшные «сталинские» годы народное хозяйство страны поднимали квалифицированные специалисты, невзирая на их классовую принадлежность и политические убеждения. Да, партия пыталась контролировать их деятельность, да, их репрессировали, загоняли в «шарашки», но все равно решающая роль в подъеме экономики принадлежала именно «спецам». Похоже, сейчас в нашей стране при подборе кадров в руководящие органы охотничьего хозяйства основным критерием является наличие московской прописки. (Чтобы с жильем для приглашенных с периферии специалистов не «заморачиваться».) Есть прописка, умеешь ружье от швабры отличить – охотовед. Умеешь корову от лося отличить – начальник отдела, а если и из ружья когда-нибудь сам стрелял – руководитель крупного масштаба. Хотя там и отличают лося от коровы внешне, то, что они еще и физиологически отличаются, то, что у жвачных полорогих принципиально отличается от оленей пищеварительная система, похоже, понятия не имеет никто. Рекомендации по зимней подкормке сеном пригодны только для крупного рогатого скота. Зимняя подкормка оленей, особенно косуль, сухим подсоленным сеном в местностях с отрицательными зимними температурами ведет только к увеличению численности волка в угодьях. Всегда вблизи от кормушек будут в достатке павшие животные. Будь моя воля, я бы всех горе-охотоведов, рекомендующих проводить зимнюю подкормку оленей сухим сеном, запер бы в помещении без воды и кормил бы их сушеной воблой. Неплохо было бы еще раздать им учебники по зоологии, охотоведению, географии. Тем, кто усвоил бы, что Россия за МКАД не кончается, и даже за пределами Московской области не кончается, тем, кто усвоил бы, что основу питания оленевидных в зимний период составляет веточный корм, тем, кто смог понять, что промысловое хозяйство где-нибудь в Сибири это не «Завидово», что цели, а тем более возможности у них разные, – тем бы дал воды напиться. Остальных же – в лес, как и оленей, утолять жажду промороженным снегом. Да, жестоко, да, бесчеловечно, но для охотничьего хозяйства страны была бы огромная польза, не зря же говорят: «Не в свои сани не садись».

Хочется обратиться со страниц любимой газеты к работникам региональных охотдепартаментов: «Мужики! (Не поворачивается язык сказать: «Господа!» Ведь большинство из вас, как и я, хлебнули таежной жизни и знаете, почем фунт таежного хлеба.) Вы же в большинстве своем квалифицированные охотоведы. Неужели вы не понимаете, что все эти требования, предъявляемые промысловым охотхозяйствам, не что иное, как простое бумагомарание и имитация кипучей деятельности? Неужели вы не видите,что руководство отраслью превратило себя и пытается превратить вас в посмешище для всей страны? Да и не только страны. Зарубежные охотники и аутфитеры поражаются эрудиции и квалификации наших охотоведов, егерей, проводников, но никак не могут понять, как наши российские аутфитеры в таком экономическом и правовом хаосе умудряются организовать трофейные охоты на вполне достойном уровне. Мужики, неужели вам не стыдно за наше охотничье хозяйство, пришедшее в такой упадок? Большинство из вас знают друг друга, ведь у нас в стране всего два ВУЗа готовят биологов-охотоведов. Соберитесь, созвонитесь, свяжитесь друг с другом по электронной почте, подготовьте обращение к премьер-министру или президенту, не ждите, пока они сами обратят внимание на охотничье хозяйство страны, им в нынешних экономических условиях не до него.

Вспомните, что именно охотничий промысел спасал экономику страны в тяжелые годы XX века, обеспечивая до 12 % всех валютных поступлений в страну. Проявите уважение к профессии охотника-промысловика, к самой древней профессии на планете Земля.

Вспомните, что охотничий промысел – это огромный пласт культуры большинства коренных народов нашей страны. Подумайте, ведь охотничья отрасль в нашей стране с ее бескрайними просторами могла бы давать продукции в тысячи раз больше, чем сейчас.

Мы, охотники-промысловики, уже не мечтаем о временах «Главохоты», когда на промысел нас забрасывали на вертолетах; когда выплачивали отпускные, премиальные, тринадцатую зарплату, снабжали оружием, боеприпасами, обмундированием. Большинство из нас без охоты уже прожить не могут, это для многих уже образ жизни, иначе давно бы нашли себе более легкий кусок хлеба.

Поверьте, на местах в промысловых хозяйствах и охотовед, и промысловики не хуже вас знают, какую биотехнию и в каком объеме им проводить. Просто не мешайте нам работать. Ведь давно уже не указывают фермерам, когда им сеять, что сеять, когда убирать, на какую глубину семена заделывать и с какой стороны к корове во время дойки подходить. Лучше помогите бороться с браконьерством, это должно быть основной вашей задачей. А то, пока пишутся все эти бесполезные, а большей частью вредные бумаги, браконьеры выбьют все живое».

Попов А.В., охотник-промысловик с 30-летним стажем, г. Новокузнецк
Фото Валерия Люшкова

Опубликовано в: "Российская Охотничья Газета" №28(780) от 08.07.2009

08.07.2009 | Не мешайте нам работать!