06.04.2011 | Первые гуси
|
Каждый год начинается весенний охотничий сезон. Охота на гуся с профилями и манками - дело, требующее терпения и опыта. Многие охотники решаются поохотиться на гуся, но не каждому удается его добыть. Это осторожная и хитрая птица, и каждый добытый гусь - настоящий подарок охотнику.
|
За спиной только начинает алеть рассвет, а предательский весенний холодок уже проникает под куртку. Знал ведь, что теплый свитер и зимнюю куртку надо одевать после установки профилей! Нет, опять поспешил и, взмокнув, тащил рюкзак и профили по мерзлой пашне, а потом с трудом вколачивал в нее колышки. Теперь остается только сидеть в промерзшей яме, терпеть и ждать солнца.
Оно уже где-то недалеко за горизонтом, позади. Я поворачиваю голову и вижу Толяна в полный рост стоящего в окопе. «Толян, мать твою! Ты чего встал? Сейчас гусь пойдет»,- шепотом взрываюсь я. «Тссс, смотри на холм», - шепчет он.
Чуть поворачиваю голову и вижу чудо. Над горизонтом разлился узкой, удивительно ярко-красной полосой рассвет, а на его фоне, на верхушке ближайшего холмика, буквально в 100 метрах, ярится тетерев.
То ли удивительно чистый морозный воздух, то ли определенная перспектива этого зрелища влияют, но он кажется огромным, и я вижу каждое его движение. Черная фигура петуха кружится на месте, приседает, подпрыгивает и на мгновение исчезает, слившись с темно-фиолетовым небом, появляется опять – и все это совершенно беззвучно.
Его сородичи бормочут и чуфыркают где-то под холмом, у березняка, почти в километре. А этот решил выпендриться и залез в центр поля! Толян беззвучно, пригнувшись, вылезает из окопа и не распрямляясь, исчезает в темени.
«Тьфу, блин! Вот что за натура! Приехали за гусем, а он готов всю живность в округе извести. Вроде взрослый мужик, а как ребенок несерьезный!»,-проносятся мысли и я вспоминаю, как три дня назад приехали на это поле часов в 11 утра.
Каждый год, видя над разливом бесчисленных гусей, собирался попробовать поохотится на них с профилями. Но каждую весну охота на селезня со своими подсадными затягивала и оставалось только обещать пролетающим гусиным стаям, что доберусь до них следующей весной. Наступала новая весна и история повторялась – все десять дней я проводил на охоте с подсадными .
Птичий грипп и запрет охоты на селезней заставил сдуть пыль с новеньких, еще не использовавшихся профилей и попытать счастье с заветным трофеем - гусем. Первая же разведка по полям местных совхозов принесла удачу - выбранное мной поле было сплошь покрыто гусями. Несчитанные белолобики кучками от десятка до полусотни медленно бродили вдоль борозд по пашне и собирали остатки кукурузы. Иногда между ними попадались кучки из более темных и крупных гуменников. До ближайших было метров 80, и Толян все прикидывал, какой картечью он бы их взял.
После рассуждений о преимуществах крупной связанной картечи над дробью 0000 на таких расстояниях, Толян прямо предложил разогнать всю эту братию и спокойно выкопать окопы. Оказывается, о том, что нельзя пугать гусей на местах кормежки он ничего не знал и, к предложению ждать, когда эта армада улетит на отдых, отнесся скептически. И правильно сделал. Каждые 10-15 минут над полем раздавалось «Га-га, га-гак!» и очередная стая гусей плюхалась на центральную лужу и, попив и искупавшись, присоединялась к кукурузной трапезе.
В общем, прождав 2 часа и, поняв, что гуси не собираются улетать, пришлось уехать и вернуться после обеда на следующий день. Поле было совершенно пустым, и ничто не помешало выкопать 2 окопа на расстоянии метрах в 5 друг от друга и метрах в 50 от большой лужи, куда так любили садиться гуси. Правда, начитавшись в литературе предупреждавшей об отличном зрении гусей, я копал скорее не окоп, а узкую щель в земле (так что плечи касались стен, а колени упирались в мерзлую глину). И вот, пока я занимался выковыриванием жутко твердого грунта с глубины в полутора метров и оттаскиванием его в специально запасенном мешке, Толян не долго думая, выкопал для своего чуть ли не двухметрового тела полуметровую ямку с радиусом в два метра с бруствером из смеси желтого песка и зеленой глины, отлично контрастировавшей с пашней темно-коричневого цвета.
Перед глазами стоит его довольное лицо, когда я подошел оценить его произведение и застал его развалившимся, на принесенных сидушках от мягких стульев. Так, почти в лежачем положении он и узнал о себе все, что я о нем думаю, как о гусятнике. Большинство моих слов было нецензурными, но понимание собственной ошибки не позволили Толяну ответить (хоть он почти вдвое старше).
Бруствер был в мешках перетащен к луже и рассыпан, окоп углублен, и сверху прикрыт четырьмя досками, засыпанными землей в цвет пашни, – так чтобы посередине осталось прямоугольное отверстие ровно по немеряной ширине Толяновых плеч.
И вот я пожинаю плоды своей осторожности. Я уже не верю компьютеру машины, который показывал минус 5. Кажется, что гораздо холоднее. Плечи и колени просто одеревенели от соприкосновения с землей. Да и зад со спиной застывают, несмотря на то, что защищены двухсантиметровой толщины ковриком и рюкзаком. Нет, зимняя одежка с термобельем тут не помощники – надо было делать окоп больше и с теплым сиденьем. Да и не болотники надо было обувать по такой погодке, а Баффины – все равно воды в скрадке почти нет. Кряхтя и еле двигая застывшими конечностями, кое-как вылезаю из окопа. Начинаю приседать и подпрыгивать, чтобы согреться. С грустью вспоминаю о фляжке с коньяком, оставленной в машине. Тетерева уже нет, как нет и Толяна. Наверное, решил подкрасться к тетеревиному току. Вот что значит городской охотник воспитанный деревенскими браконьерами. Нет бы шалаш на опушке построил, да через недельку петуха бы и взял. Эх, всё норовят скрасть, а о том, что ток распугают, не думают.
Вглядываюсь в предрассветную мглу. Передо мной огни далекого села, а где-то за ним разлив. Оттуда-то и полетят гуси. Легкий ветерок дует в спину, теоретически гусь будет налетать прямо на меня. Да и профили выставлены за моей спиной, как раз где-то между моим окопом и лужей. Окоп Толяна позади моего и смотрит на лужу. Одна из задач Толяна следить за подсадным гусем, одолженным нами у знакомого деревенского охотника. Хотя подсадным его назвать можно было с натяжкой – будучи пару лет назад оглушенным попаданием картечины в голову и потеряв при этом глаз, этот белолобый ради забавы был поселен с курами в сарай, где благополучно и жил до сего дня. Гусю обрезали все маховые перья, пришили мощную ногавку, и крепким капроновым шнуром, привязали к колу, прямо у края лужи. Пытаюсь разглядеть его в сумраке, но, кроме неясных пятен ближайших профилей, ничего не вижу. Невдалеке жалостливо вскрикнул первый чибис. На другой стороне лужи ему ответил другой.
Из темени выныривает Толян. «Не подпустил косач. Хоть и токует, но все равно строг. А под горкой еще десятка полтора. Надо будет попробовать подобраться»,- он быстро делится информацией и залезает в окоп. Я тоже, с легким ужасом от встречи с ледяной землей, втискиваюсь в свой. «Могила!»- придумываю мрачное название своей яме. С невеселыми мыслями вглядываюсь вдаль. Звезд уже не видно. Небо светлеет и уже видна дорога невдалеке, а за ней поле и лес. И в этот момент послышались первые далекие выстрелы. Стреляют у разлива. Около десятка выстрелов. Видимо, это деревенские встретили первых, поднимающихся с воды, разведчиков. Ну, все, теперь надо готовиться.
Достаю из кармана и вешаю на шею манок, снимаю перчатки, проверяю полуавтомат. Оборачиваюсь к Толяну и обалдеваю. Толян почти по пояс торчит из окопа, смотрит в сторону разлива и во рту его ярко вспыхивает сигарета. «Толян! Ну мы что тут световыми сигналами на вышках гусей что ли привлекаем? Выкинь свою сигарету и полезай в окоп, чтобы даже башка не торчала!»,- почти ору я. «Да, ладно чего ты? Гусей-то еще нет»,- отвечает Толян, но тушит сигарету и исчезает в своей яме.
Я нервничаю и дую в манок- два низких, два высоких, два низких, три высоких. Вроде получается. Не зря неделю семью этими звуками мучил. И словно в ответ на мой зов где-то вдали закликали гуси. «Серег, мани!», - в голосе Толяна чувствуется напряжение. Я понимаю, что манить рано и стая еще далеко и не услышит призыв, но все равно дую в манок. Два низких, два высоких, два низких, два высоких – как, кажется, все просто. Но ответа я не слышу. Напряженно вглядываюсь в уже серое небо и пытаюсь разглядеть заветный гусиный клин. И тут тишину утра разрывает канонада чуть ли не полусотни выстрелов на поле передо мной. Охотовед предупреждал, что где-то здесь будет сидеть бригада из восьми человек с тремястами профилями и чучелами. Настроение сразу падает. Куда нам до них с моими 40 фанерками. Правда, у нас есть секретное одноглазое оружие, но никто не знает, как оно действует.
Краем глаза замечаю над дорогой движение. Напряженно вглядываюсь и судорожно хватаю манок. Стайка из десятка гусей чешет мимо нас в полукилометре. Ветер на них и я что силы дую в манок - два низких, два высоких. Клин почти хором ответил высокими голосами и начал поворачивать, заметно снижаясь. Гуси идут прямо на профили, и видно, что облет они делать не собираются. Снимаю ружье с предохранителя, чувствуя, что меня колотит озноб. От холода это или от волнения, понять не могу – только крепко стискиваю ружье. И шепчу как молитву: «Поводка, поводка, поводка!».
Гуси идут уже очень низко – высота метров двадцать. До них метров сто и они точно накроют наши окопы. В предвкушении удачных выстрелов собираюсь и… «Ба-бах, ба-бах!!!»,- дуплет из окопа Толяна разбивает клин и гуси, набирая высоту, веером расходятся в стороны на недосягаемом для моего ружья расстоянии. «Толян, куда ты стреляешь? До них еще чуть ли не сто метров было!», - ору я в приступе бешенства. «Какие сто? Они мне чуть на голову не сели!»,- отвечает Толян, тыча стволами на рассвет. И точно - я вижу, что, прямо по светлой полоске неба, резво маша крыльями, от нас удирает пара гусей. «Толян я ж такую стаю подманил, а ты на пару разведчиков повелся»,- я пытаюсь загладить вину. «Так я думал ты эту пару и манишь»,- по тону понимаю, что Толян не врет. Решаем предупреждать друг друга о подлете гусиных стай и опять замираем в окопах.
Слышно, как где-то далеко за лесом переговариваются гуси: «Га-гак, кли-кли, га-га, кли-клик». Выстрелов не слышно, как не слышно и гусей поблизости. «Толян, а ты нашего гуся видишь?»- вдруг вспоминаю я. «Нет»,- как-то неуверенно отвечает Толян. Поворачиваю голову и пытаюсь что-нибудь разглядеть, но кроме ближайших профилей ничего не вижу. Толян встает и начинает материться. Видимо представляет объемы алкоголя которым придется замаливать вину перед хозяином гуся. «Выстрелов испугался, вот кол и выдернул – я же тебе говорил, сильнее его втыкай!»- Толян уже нашел виновного. «Ладно, Толян, успокойся. Никуда твой гусь не денется. А денется - отдадим теми, что добудем. Или водкой, в крайнем случае”,- пытаюсь успокоить я друга.
Толян садится в окоп и оттуда слышны невнятные ругательства. «Серег, гуси!», - вдруг не говорит, а кричит Толян. Я вскакиваю и разворачиваюсь. Толян дуплетит, а в этот момент что-то с шумом пролетает совсем низко над моей головой. Я понимаю, что это гусь, и, не выцеливая, стреляю два раза в угон – тень уносится куда-то к остаткам кирпичного сарая, что на краю поля. Вроде не попал, хотя разве разберешь в этом неверном сумраке?
Поворачиваюсь к Толяну и вижу, как почти над ним гусь поднимается вертикально вверх. Но, неожиданно, резко обмякает и тряпкой начинает падать, все быстрее и быстрее. Только сочный шлепок об мерзлую землю, который я почувствовал даже ногами, приводит меня в чувство. Толян мигом выпрыгнул из окопа и уже через мгновенье тащит за лапы здоровенного гуся. «Какой?»- спрашиваю я. «Серый», - уверенно отвечает Толян. «Ну, если серый, то ты меня замучаешься коньяком поить! Чтобы в Московской области серого заохотить – такого никогда не слышал,»- я слегка озадачен. С одной стороны мне приятно, что друг, который также как и я в первый раз в жизни выбрался на гусиную охоту, добыл гуся. С другой стороны - идея охоты моя, профили мои, место мое, машина – и та моя. А первый трофей не у меня. Ругаю себя за жадность и пытаюсь отвлечься:«Толян, ты чем стрелял?». «Четырьмя нолями с крахмалом. Хорошо пошла!» - видно, что Толян доволен. Мне становится смешно, и я продолжаю: «А крупнее есть что-нибудь?». «Ага, картечи еще полно. И в контейнере есть»,- не чувствуя подвоха отвечает Толян.
Настроение поднято, я поворачиваюсь к профилям и замечаю, что над лесом появляется краешек солнца. Оно почти не слепит, но заливает холм, пашню и нас удивительно ярким оранжевым светом. Только тени от профилей и наших скрадков коричневыми полосами растянулись чуть ли не до горизонта. Белый налет инея на бруствере заискрился и заиграл всеми цветами радуги. Кажется, даже стало теплей.
«Вон он, скотина! Стоять, пристрелю! Стоять!!!», - с криком Толян выскакивает из окопа и без ружья бежит куда-то вдоль лужи. Да, сразу чувствуется, что человек больше десяти лет проработал в уголовном розыске. Я встаю и вижу вдали улепетывающего гуся. «Это же наш подсадной!»,- вспоминаю я о пропаже и тоже включаюсь в погоню.
Толян, разбрызгивая грязь, бежит по краю лужи, гусь почему-то притормаживает и резко бросается к ближайшей полоске стерни. На ней-то мы и зажимаем его с двух сторон. Одноглазый стоит и смешно вертит головой – пытается нас контролировать. Я предлагаю Толяну отвлечь гуся, и он начинает активно к нему приближаться, размахивая руками. Гусь поворачивается к нему глазом, а я в этот момент разбегаюсь и в прыжке пытаюсь схватить вредную птицу. Но гусак каким-то образом чувствует мое движение и отпрыгивает, а Толян своей длиннющей рукой цепляет его за край крыла и, не обращая внимания на бешеные удары другим крылом, засовывает беглеца под куртку.
Рассматриваю остатки шнура – Одноглазый, видимо, его размочалил клювом, а потом, дернувшись, оборвал. Разворачиваемся к профилям и видим, что здоровенная гусиная стая заметила наше движение и над самыми скрадками разворачивается. Бегом возвращаемся к окопам и засовываем гуся в корзину. Пока Толян пытается угнездиться с ней в скрадке, рассматриваю его добычу. Это не серый, а здоровенный гуменник. Толян положил его перед скрадком так, что оранжевые лапы торчат из-под хвоста, а голова свалилась со спины на землю. Привожу новое чучело в порядок – убираю лапы и кладу голову на спину. Все, хватит приключений. Теперь только охота.
На соседнем поле во всю грохочут выстрелы. «Ну, где же вы? Давайте, летите!»,- проносятся в голове мысли. Слышу, Толян командует: «Мани». Выдаю длинную серию гусиных криков. На последнем высоком звуке манок срывается, и окончание выглядит неубедительно. «Готовсь, давай!»,- кричит Толян и стая гусей проносится из-за спины высоко над головой. Я вскакиваю. Мой полуавтомат только успевает выплевывать гильзы, а дуплета Толяна я даже не слышу. Не успеваю перезарядиться, как Толян опять требует манить. «Черт, гуси должны и налетать и садиться с моей стороны! Почему же все наоборот?», - я пытаюсь проанализировать ситуацию. Но думать некогда. Короткий сигнал в манок, команда «Готовсь…давай!!!», клин огромных птиц опять выскакивает из-за спины высоко над головой, суетливая вскидка в никуда, судорожные нажатия на спусковой крючок, грохот выстрелов, пара ругательств вслед не понесшей потерь гусиной стае, опять заряжаюсь… и все повторяется снова и снова.
Прихожу в себя от того, что карман куртки, где были патроны почти пуст. Так там было сорок патронов единицы! Это не охота! Я почти ору: «Толян хватит командовать! Мы куда стреляем? Ты их лапы видишь? Я даже пестрины на брюхе не всегда вижу. Не спешим, терпим до последнего. Стреляем, когда будут видны лапы». Толян, воспитанный деревенскими байками о том, что гуси близко никогда не подлетят и стрелять их нужно на любых расстояниях дробью не меньше 00, а лучше картечью, возражает. Я предлагаю заглянуть ему в патронташ. Толян возится у себя в окопе, а потом спрашивает: «А где патроны-то?» «Где патроны, где патроны? Гуси унесли твои патроны.», - передразниваю я его.
Толян соглашается, что надо ждать, когда гуси снизятся и тогда стрелять. Со стороны соседнего поля раздается канонада. Через минуту оттуда показывается гусиная стая. Неровной цепью она отделяется от горизонта и приближается. Пытаюсь сосчитать гусей, сбиваюсь, но выходит почти полсотни. Громко маню, но на высоких манок опять срывается. Гуси, кажется, этого не слышат. Я вжимаюсь в землю и не шевелюсь. На «кислороде» гуси пролетают над нами, пытаясь соорудить подобие клина, и я, слегка повернув голову, вижу, что они не поворачивают. Выдаю манком низкое: «Га-гак!» и стая как по команде начинает поворачивать и снижаться. «Ссс..треляем?»- Толян аж заикается от азарта. «Нет!!!»,-выдавливаю я из себя: «Даже не дыши!». Гуси проходят прямо передо мной. Кажется, что они совсем близко, но понимаю это чувство обманчиво и я не шевелюсь.
Медленно поворачиваю голову вслед за стаей, но она исчезает за профилями. Вслед за этим раздаются звуки посадки на воду. «Сс…серег, они на лужу сели!»,- Толяна все не отпускает. «Слышал. Стрелять можешь?»,- спрашиваю я. «Нет. Они за профилями»,- в голосе Толяна явная неуверенность. «А если встать?»,- предлагаю я. «Нет, не успею»,- Толян почему-то не хочет рисковать. До боли повернув голову, я вижу между профилями но воде, метрах в 60, гуся. Он насторожен и не двигается. Опускаю руку в рюкзак – там фотоаппарат и камера. Не добуду – так хоть поснимаю. «Серег, еще стая! Манить будешь?», - Толян шепчет не выпуская горизонт из поля зрения.
Начинаю активно манить. «Подворачивают.., подворачивают,…»,- Толян держит меня в курсе событий, пока гуси перед ним. Вот и я их вижу. Большая стая, десятка в три белолобых, довольно далеко и еще очень высоко проходит слева от меня и на большом кругу начинает снижаться. Я уже не маню – гуси видят профили и сородичей на луже и никуда не денутся. Гусиный клин пролетает над кирпичными стенами старого сарая для удобрений, и оттуда раздается дуплет. Стая без потерь набирает высоту и утягивает за холм. Я судорожно всматриваюсь в остатки постройки в надежде разглядеть стрелка. «Эй, ты, сейчас я засуну тебе твой ствол тебе же в задницу!»,- Толян уже бежит в сторону сарая. Оттуда выскакивает мужичек и припускает по пашне в сторону деревни. Толян останавливается – 200 метров форы и широкая борозда, залитая водой впереди, не дадут догнать этого зенитчика. Толян продолжает орать: «Я тебя, урод, все равно найду! У вас в деревне только 3 дома жилых осталось. Никуда от меня не денешься, тварь!!!». Услышав послание, мужичек еще пуще припустил к деревне. «Вот козлы – то! Не дают нормальным людям поохотится!,»- Толян возвращается рассерженным. Его не волнует, что сам частенько брачит и мешает другим охотиться.
Не успеваю ему ответить, как со стороны села появляется гусиная стая. Она выглядит как неровная, колышущаяся линия. На глазах она разделяется надвое и видно, что гуси начинают набирать высоту, а один падает. Через несколько секунд доносятся звуки десятка выстрелов Вижу, что несколько гусей летят в нашу сторону, но забирают левее – ближе к зеленям. Подпускаю поближе и маню. Успеваю заметить, что гуси разворачиваются, но голову больше повернуть не могу и остается только ждать – налетят или нет. Неожиданно, Толян стреляет почему-то один раз, я вскакиваю и вижу, как над моей головой пяток гусей, активно работая крыльями, пытаются набрать высоту. Пестрины, лапы, даже отдельные маховые перья – все вижу! Выцеливаю одного - ба-бах, ба-бах, ба-бах, ба-бах! Магазин мгновенно пустеет, а гуси продолжают лететь, как ни в чем не бывало.
Ничего не понимаю. Вроде и упреждение, и поводка - все правильно делал, а промазал. Нет, упреждение надо больше делать. Это не кряква. Заряжаю ружье, а сам смотрю на горизонт. Вот и новая стая. Предупреждаю Толяна и маню. Сначала, кажется, что гуси пролетают мимо, но уже над дальним краем поля стая разваливается и восьмерка гусей напрямки летит к профилям. Опустив голову пониже, продолжаю негромко манить низкими: «Га-га-гак. Га-гак. Ка-ге-гак». Вожак отвечает и гуси резко снижаются. Они заходят на профили справа, чуть сзади от меня и стрелять будет не очень удобно. Но гуси уже близко и я не выдерживаю и встаю. «Ба-бах!». Первый мимо. Почему-то слышу, как пустая гильза щелкает об мерзлую землю. Тут и Толян торопливо добавляет, но гуси, почти не смяв строй, начинают на скорости набирать высоту. В голове вертятся мысли: «Дурак! Еще секунда и они бы раскрылись в воздухе для торможения! Тогда бы и стрелял! Аааа!».
Но гуси совсем еще близко, ловлю стволом ближайшего, рывком выношу ствол перед ним – «Ба-бах!». «Какой-то неправильный выстрел»,- проскакивает мысль, но тут крыло у гуся подламывается, и он резко начинает терять высоту, планируя на соседние зеленя. Ба-бах! Ба-бах! Я зачем-то стреляю ему вслед, хотя расстояние уже совсем неприличное.
Растеряно лезу в карман за патронами, но вижу, что Толян уже мчится к зеленям и вылезаю из скрадка. Картина открывается невеселая. Впереди бежит, маша крыльями и подпрыгивая, гусь. За ним метрах в ста, спотыкаясь и что-то крича, бежит Толян. Гусь метит в кустарник, что на краю зеленей и я бросаюсь ему наперерез. Хотя, из кустов ему деться будет некуда – но искать его там не охота. Толян видит меня и орет: «Я его возьму, иди вещи охраняй!». Да пропади пропадом эти вещи – от меня мой гусь убегает, и я с удвоенной энергией включаюсь в погоню. Гусю, видимо, стало плоховато и он притормозил. Толян, заметив это, пробежал пару десятков шагов, поднял ружье и выстрелил. Гуся как машиной сбило! Он аж через голову перевернулся.
Расстояние – метров под 70. Подбегаем вместе – лежит. Здоровый белолобик, весь в черных пестринах. Толян рассматривает повреждения – сломанное крыло, сквозное отверстие в шее - такое, что чуть ли не указательный палец можно засунуть. Такое же обнаруживается и в спине. На грудине пара маленьких ран – это моя единица. «Чем ты его так испохабил Толян?»,- пытаюсь подколоть я друга. «Не испохабил, а пресек попытку побега»,- в тон отвечает мне Толян и добавляет уже серьезно: «Картечью. А что мы тут весь день за ним бегать будем?». Соглашаюсь, беготня по полям за подранком совсем не веселит.
Возвращаемся к окопам. Смотрю на часы – елки палки, уже девятый час! Ничего себе время пролетело! Толян нервничает – ему сегодня на работу. Мне совсем не хочется заканчивать охоту и я тихо злюсь. Быстро собираем профили и тащимся к машине. Изредка на большой высоте над полем протягивают небольшие кучки гусей. Пытаюсь успокоиться и понять что это была за охота. Но кроме ее бешеного азарта и быстротечности пока ничего не ощущаю. Еще, мне слегка грустно – гуся я сбил, а добрал его Толян… Хотя, вроде, и охота получается коллективная. Кто-то манит, кто-то стреляет, кто-то добирает. Толян чувствует мои мысли. «Серег, ты чё грустишь? На первой такой в жизне охоте по гусю взяли! Да еще девять дней впереди! Ты только представь что нас ждет!». Мысли о предстоящих охотах отвлекают. Я представляю как вечером буду стоять на одному мне известной полянке и услышу заветные звуки вальдшнепиной тяги… Но это будет уже совсем другая история…
Seregka (huntclub.ru)
Другая статья того же автора:
Другие статьи на ту же тему:
««« Все статьи об Охоте и Рыбалке
Оставить комментарий
Для того чтобы оставить комментарий войдите через социальный сервис.
|
.gif){kind=small}
.gif){kind=small}
.gif){kind=small}
