21.09.2009 | Холмогорская художественная резьба по кости

Издавна наши предки добывали в Белом и Баренцевом морях не только треску, навагу или тюленя, но и моржовую кость – «рыбий зуб». Случалось, находили ископаемую мамонтовую.

Кто оставил свой след в истории холмогорской художественной резьбы по кости?

Издавна наши предки добывали в Белом и Баренцевом морях не только треску, навагу или тюленя, но и моржовую кость – «рыбий зуб». Случалось, находили ископаемую мамонтовую. Даже простая трубчатая коровья кость – цевка – и та в руках искусных мастеров становилась похожей на благородную. Резали кость по всему Северу – от Сольвычегодска и Великого Устюга до Архангельска. Но как-то так получилось, что центром косторезного промысла стали именно Холмогоры.

Первое письменное упоминание о холмогорских резчиках относится к XVII веку, когда местный «гребенный мастер» Евдоким Шешенин и его братья были вызваны в Москву для работы в Оружейной палате и, впоследствии, стали лучшими её косторезами.

Это первая фамилия мастера-костореза, которую сохранили для нас архивные документы. Но ведь и до него, вернее до них, братьев-умельцев Шешениных, были резчики: «…стоит подворотенка – дорог рыбий зуб, мудрены вырезы вырезано, а и только в вырезу муравью пройти». Старинная северная былина. Именно об этом. О мастерстве тех, кто ещё до XVII века занимался резьбой по кости. Их имён не донесло до нас изустное народное творчество. Но, благодаря ему, мы прекрасно понимаем, что холмогорскому косторезному промыслу значительно больше, чем 400 лет.

За это долгое время – разное было. На смену XVII веку пришёл XVIII. Ставший временем подлинного расцвета холмогорской художественной резьбы. В 1703 году была основана новая столица Империи на берегах Невы. Для того, чтобы блистать и поражать Европу, срочно понадобились красивые, нарядные, неординарные вещи. Холмогорские мастера по своему профессиональному уровню уже могли это сделать и были готовы выполнить поступивший им заказ.

Большую часть заказных изделий того периода составляли ларцы самых разных размеров. Они могли иметь форму сундучка с четырехскатной крышкой, а могли выполняться простыми коробочками с ровным верхом, чей деревянный корпус оклеивался костяными пластинами из моржовой кости или обычной цевки. Для оживления монотонной поверхности ларца часть этих пластин окрашивалась в зеленый, реже коричневый, цвет. Чередуясь с белыми, окрашенные пластины создавали своеобразный декоративный ритм готового изделия.

На пластины гравировкой наносился так называемый «глазковый» орнамент в виде концентрических кругов с точкой-глазком посередине. Или растительный – из небольших веточек с бутонами и розетками цветов. Гравированный рисунок подкрашивался зелёным, красным или чёрным цветом, что, с одной стороны, создавало определённый контраст с чистым белым или молочно-кремовым материалом кости, а с другой – связывало её в единую композицию с уже с окрашенными пластинами.

Костяные изделия вошли в моду. Они не только вручались в качестве памятных подарков разным высокопоставленным особам и просто важным лицам, но и постоянно находились в царском обиходе. Так, после смерти Екатерины I специальным протоколом-описанием Верховного Тайного Совета было установлено, что свои личные вещи императрица хранила в двух холмогорских ларцах. Помимо них в комнатах императрицы находилось по два резных костяных образа, соответственно – в золотой и серебряной оправах.

В течение всего XVIII века спрос на художественные изделия холмогорских резчиков не только не снижался, он неуклонно рос. Расширялся как сам ассортимент костяных изделий, так и многообразие форм и способов их декорирования. К уже ставшим традиционными ларцам и коробочкам добавились табакерки, миниатюрные комодики, секретеры и туалетные шкатулки. К гребням – подставки под часы и пластины с портретами. Ажурный орнамент дополнился цветным фоном прокладки, в качестве которой используются фольга или шелковая ткань. И, как результат, любая вещь становится пышной и нарядной, превращаясь в настоящее произведение искусства. Чему в немалой степени способствовали и мастера-косторезы, творившие в то время.

История сохранила для нас несколько имён. Это Осип Христофорович Дудин и выдающийся деятель русской культуры, известный скульптор – Федот Иванович Шубин. Последний приехал в Петербург в 1759 году и, благодаря содействию Михаила Васильевича Ломоносова, ещё одного талантливого выходца из Холмогор, довольно скоро получил многочисленные заказы от широкого круга вельможных сановников, которым он «услуживал резьбой по кости». Считается, что именно Шубиным вырезан рельефный портрет М. Ломоносова.

В начале XIX века определенные коррективы в работу холмогорских мастеров вносят элементы нового архитектурного стиля – классицизма. Особую строгость и изыск приобретают пропорции изделий, их формы, в которых более отчётливо проявляется геометрическое начало, становятся лаконичнее, а орнамент – миниатюрнее. Необыкновенного мастерства достигают в своих работах резчики. Такие, например, как выросший в семье солдата Николай Степанович Верещагин, расцвет творчества которого пришелся на 1790-1810 гг.

Как и Дудин, Верещагин соединил в своих лучших произведениях традиции северорусского косторезного искусства с элементами современной ему архитектурной школы, что говорит не только о природной смётке, но и высоких эрудиции и культуре резчика. До настоящего времени дошло несколько декоративных ваз Верещагина, одна из которых была преподнесена им Екатерине II.

Украшенные сквозной тончайшей резьбой и рельефами, воздушность ажурного рельефа которых подчёркивается чистотой полирования костяной поверхности, – эти изделия мастера просто уникальны. В 1798 году парные вазы конусообразной формы приняла от резчика царствующая чета Павла I и Марии Фёдоровны. Сегодня они хранятся в Государственном Эрмитаже.

В конце XIX-начале XX веков у холмогорской художественной резьбы появляется новый характерный элемент – механика сквозной резьбы. И – новые имена мастеров, виртуозно освоивших этот технологический приём. Такие как Михаил Михайлович Бобрецов и Максим Иванович Перепелкин. Учитель и ученик.

Самым известным изделием первого является блюдо с резным бортиком и вензелем «В» в центре, которое в 1885 году вместе с хлебом-солью было поднесено посетившему Холмогоры великому князю Владимиру Александровичу.

Советская косторезная школа. Просвирин В. А. 80-е гг.

Максим Иванович с 1885 по 1900 год был руководителем класса резьбы по кости при Ломоносовской школе, который организовал статистический комитет Архангельска с целью поддержания промысла, переживавшего на рубеже веков не самые лучшие времена. Будучи отличным мастером, М. И. Перепёлкин в совершенстве владел техникой резьбы. И хотя в то время класс резьбы закрыли, но учившиеся в нём и перенявшие от Максима Ивановича всё лучшее В. П. Гурьев, Г. Е. Петровский и В. Т. Узиков стали той человеческой основой, с которой началось возрождение холмогорского промысла в 30-х годах двадцатого века.

А поскольку говорят, что история идёт по спирали, то есть надежда, что и нынешний кризис холмогорский художественный промысел переживёт. Главное, что искусство резьбы пока не утрачено, оно сохраняется и передаётся ученикам следующего поколения. И пусть в 2007 году на первый курс нынешней косторезной школы, или по современному – ПУ-27 (производственное училище), принято только девять учащихся… Но – они же есть!

А значит, пока не умерла и надежда, что со временем к тем именам, что уже оставили свой след в истории холмогорского промысла добавятся… Обязательно добавятся новые.
И кто-то когда-нибудь напишет и о них. А может, этого ждать не так уж и долго? Тогда и мы – успеем!

Есть ли шанс выжить у холмогорской резьбы по кости?

Бежит по коровьей кости – цевке, выпиливая узор, лобзик. Ажурные сквозные дырочки оставляет сверло. И… Нет, не сразу, конечно. К долгой, тонкой и аккуратной технологии обязательно должны добавиться твёрдая рука, верный глаз мастера и его художественное чутьё. Вот когда всё это сойдётся в одной точке… Тогда и только тогда можно рассчитывать на положительный результат. На то самое изделие, за которое не стыдно.

Совсем не обязательно, что попадёт оно в Государственный Эрмитаж или Оружейную палату. Ну и пусть! Главное, что непременно будет радовать любого, чей взгляд не сможет пробежать мимо, не остановившись в восхищении. Чтобы увидеть в том, небольшом кусочке, что когда-то был моржовым клыком, усом кашалота, бивнем мамонта или обычной трубчатой коровьей косточкой – цевкой… Увидеть волны Двины, неспешно несущей свои воды к студёному Белому морю. Сполохи северного сияния. Бескрайние заснеженные просторы. Припорошенное снежной марлей, но всё равно, зелёное, бескрайнее лесное море, где-то у самого горизонта смыкающее свои волны с небесным куполом. Для кого-то серым и неприветливым, а для кого-то своим… Родным.

Уже более четырёх веков так было. И сейчас пока – именно так. А вот дальше… Будет ли? Не самые лучшие времена нынче в истории холмогорских косторезов.

В начале 90-х пришли разгосударствление и приватизация. И холмогорская фабрика художественной резьбы по кости имени М. В. Ломоносова стала закрытым акционерным обществом. Но… Что-то не пошло, не заладилось у акционеров. Попробовали вернуться пусть и не под государственную – муниципальную крышу. Побыли какое-то время унитарным предприятием. Правда, как показывает практика, смена вывески не очень помогает в решении проблем, если вдруг они возникли. Пришла беда, хочешь – не хочешь, а ворота открывать всё равно придётся…

Вот и холмогорские резчики. Держались, крепились. По полгода не получали зарплаты. Когда на фабрике вышла из строя отопительная система, а восстановить её было не на что, в шапках и фуфайках работали в холодных помещениях… Только… Не помогло это. И пошла фабрика под банкротство. Нет сегодня холмогорской фабрики художественной резьбы по кости. И что? Всё? На этом закончилась история холмогорского косторезного промысла? А ведь такая история…

Первые письменные упоминания о холмогорских резчиках относятся к XVII веку. В писцовой посадской книге под 1622-1626 гг. можно найти нескольких «четочников» – Селиванко Иванов сын Выдрин, Исачко Трофимов сын Соломатов. Конечно, мастера могли резать из кости не только чётки, но и иную церковную утварь. И даже иконы. На тот период времени и в том, конкретном, месте церковь была наиболее богатым покупателем, имевшим устойчивый и постоянный интерес к красивым, добротным и долговечным предметам. Потому неудивительно, что косторезы ориентировались на её запросы и потребности. Ну, а «четочники», наверное, из уважения к мастерству, которое позволяло изготавливать такие миниатюрные изделия, как четки.

О профессиональном уровне холмогорских резчиков по кости можно судить и по иным архивным документам того же, XVII века. Царствовавший в то время Алексей Михайлович Романов неоднократно заказывал в Холмогорах костяные гребни, чарки, посохи. Изготовить эти изделия для самого Царя-батюшки… Честь, действительно, высокая.

Более того, примерно в это же время в Оружейную палату Московского Кремля был вызван холмогорский «гребенный мастер» Евдоким Шешенин со своими братьями Семёном, Петром и Василием. И не просто так вызван. В качестве семейного подряда перед родственниками была поставлена очень серьёзная и сложная задача – отреставрировать изготовленный в XV веке греческими мастерами трон Ивана III. А это о многом говорит. Ну, как минимум, о том, что, по мнению царя, мастерство холмогорских резчиков было по своему уровню не ниже греческого. И поморы не подвели. Оправдали и отреставрировали. А впоследствии стали лучшими косторезами Оружейной палаты.

Конец 17 в. Неизвестный резчик из семьи Шешениных

Правда, сказать о том, что братья Шешенины или Селиванко Иванов сын Выдрин были первыми – не совсем верно. Да, они первые мастера, о которых сохранилась письменная, документальная память. Но у промысла явно более ранние истоки. Мастерство – оно на пустом месте не возникает. И для того чтобы достичь такого высокого уровня, который был у холмогорских резчиков в XVII веке, нужно, чтобы приёмы и навыки обработки костяного материала передавались из поколения в поколения.

Обязательно должны быть династии, как хранители секретов ажурной резьбы по кости и неповторимого холмогорского стиля, возникшего в результате слияния крестьянского искусства русского Севера, культурного наследия живших по соседству коренных народов и западноевропейских декоративных элементов, которые можно было подсмотреть в портовом Архангельске, принимавшем заморских купцов и промысловиков.

Были, были косторезы в Холмогорах до XVII века. И после него – тоже были. Те самые, что привнесли в уже сформировавшийся поморский стиль костяной резьбы элементы рококо и барокко. А потом – классицизма. Ещё позже – сталинского ампира и советского китча.

Штанг П. П. Ларчик «Сын помора», 1987

Славная и богатая история у холмогорской косторезной традиции. Её не только можно, нужно вспомнить. Но сегодня – о другом...

О том, что пусть и сохранилась вывеска холмогорской косторезной фабрики на здании, где она раньше была, но пустое оно нынче. Нет сейчас фабрики. И людей в её помещениях тоже нет. Но по людям всё-таки есть надежда, что вернутся они. Конечно, если муниципалитету удастся реализовать свои задумки и переоборудовать здание под столовую и мини-гостиницу с тремя номерами. Но шлифовальные станки, свёрла, лобзики и их хозяева…

Похоже, под этой крышей им места больше не будет. Те мастера, что ещё остались в селе Ломоносово, где и располагалась фабрика художественной резьбы по кости, сейчас – индивидуальные предприниматели. У себя дома из моржовой, мамонтовой, а чаще из обычной кости-цевки они режут и изделия для массового потребителя, и уникальные вещи, достойные самых авторитетных выставок и музеев.

Сложен, долог и извилист сегодня путь от холмогорского села до покупателя. Очень сложен. А без покупателя ведь нет смысла… Зачем? Мастер ведь не просто так режет. На продажу. Чтобы нашло его изделие своего ценителя, а он – достойное своему таланту вознаграждение. Такое, чтобы хватило и на жизнь достойную, и на продолжение деятельности. Потому, если о том, «есть ли шанс», так однозначно – есть.

Ну, во-первых, холмогорская художественная резьба по кости – это же не просто промысел. Промысел народный. Соответственно, он жив, пока жив народ, являющийся и носителем, и сосредоточием памяти о навыках, приёмах и стилевых особенностях этой частички нашего общего культурного наследия.

А во-вторых... Конечно, с одной стороны, не особо, что спасение утопающих, дело рук самих… Но с другой… Надёжнее оно, когда рассчитываешь только на себя. И будет или нет у холмогорского промысла будущее, во многом зависит от всех нас. Потенциальных покупателей. Есть объективные экономические законы, которые никто не отменял. И основной из них о том, что предложение порождается спросом.

Есть спрос на определённый товар, рынок незамедлительно реагирует на него. В результате – на прилавке появляется именно то, что нужно потенциальному покупателю. И если мы, все вместе, будем интересоваться, спрашивать, искать изделия холмогорских косторезов… У этого промысла есть… Обязательно будет будущее!

Источник: shkolazhizni.ru

Оставить комментарий