20.09.2010 | Рыжие перья осени

Вот уже много лет, с первых проталин и до белых мух, живем мы с женой Татьяной в лесах cеверо-запада. И собаки наши живут с нами. И всякие белки, синицы, дрозды, лягушки и ежики с нами мирно соседствуют. Внучки милые гостят все лето, сын и невестка рядом строятся, дочь с очередным женихом навещает, антенна для мобильной связи поставлена, тарелка спутниковая работает… Что еще нужно, чтобы (ну, а дальше вы знаете).

Начало
И так нам всем эдакое житье по нраву, что нисколечко в город не тянет, ну ни самой малой капелюшечки… А река-то у нас какая красивая да рыбная! А леса-то грибные да ягодные пока еще не все повырублены! И луга не все позарастали. И поля не все еще позаброшены. Вот поэтому и дичь всякая у нас пока еще водится в изрядном количестве. Однако «всякий родится, но не всякий в охотники годится!» Вот и дается Удача охотничья не всем и не каждому, а только тем, кто не хапает в три горла, кто Правду лесную чтит, а у добытого животного или дерева срубленного прощения просит… Так заведено испокон веку на берегах нашей Большой реки. А завели эту Правду лесную пращуры наши, и не след нам нарушать ее.
И конечно же, что бы мы ни делали весной и летом, думы нет-нет да и прыгнут вперед – в август. А потому, что в августе охота открывается. Ее мы с собаками ждем весь год. И весь год к ней готовимся. И даже самой-самой первоначальной весной, когда пронзительно синие небеса, и синие проталины на реке, и еще синие тени на снегах под елями, и синие ветры холодные… Даже уже тогда в своем воображении перенесешься в осень, и зашумит под ногами павшая листва, и взорвется рыжим взрывом волшебная птица – вальдшнеп!..
Прошедшей охотничьей осенью много чего сказочного произошло. Эти истории, как перышки рыжие вальдшнепиные: перебираешь их и вспоминаешь одну за другой.

Переправа
Весной тяга вальдшнепиная была так себе, все охотники жаловались, что мало птицы тянуло. И можно было подумать, что и осенью не будет охоты с легавыми. Ан нет! Уже с самых первых охотничьих дней поняли мы с сеттеришкой Норкой, что птица-то есть, и в достатке! Конечно же, в августе, пока листва держалась на деревьях прочно, серьезной охоты по любимой птице не получалось, но зато потом – в сентябре-октябре – душу поотводили.
Любимое место охоты по вальдшнепам у нас с сыном Антоном – лесной ручей, извивающийся змеей перед впадением в реку, а также берег Большой реки, позараставший черемушником, ольшаником да ельником. Ручей холодный, темный, с названием красивым, в переводе с вепсского – Иволга. Переправа всегда разная, с приключениями; когда дождей мало, просто вброд, а в этом году – дождливом – переползали по деревьям, переброшенным бобрами и ветровалами. Когда-то давно свинтил я с ружья антабки, чтобы всегда с выстрелом наготове быть, поэтому в тот сентябрьский день, когда с Антоном в любимые места пошли, пополз по большой березине, опираясь на кулаки, в которых ружье зажато. При этом мысленно контролировал видеокамеру и фотоаппарат, за спиной висящие. А в двух метрах ниже вода глубо-о-оконькая бежала, а березынька подо мной мокре-е-ехонькая лежала… И полдороги не прополз – дышит кто-то в ухо и толкается. «Антон! Ты чего не подождал-то, пока я не переправлюсь?…» – почти шепчу я, от боязни свалиться. А сын на берегу смехом заливается: «Это же Норка за тобой по бревну пошла!» Хорошо хоть, что с полбревна собачка на берег сиганула, чуть не столкнув в воду холодную. Однако Норку тоже понять можно – побыстрее к запахам любимым стремилась… Такое вот первое приключение.
 

Утопленник
Перебрались. Послали Норку в поиск. Собака то скрывается в елках и черемушнике, то показывается среди редкого, мокрого, кажущегося серым ольшаника. Трава уже немного полегла, но папоротники еще не пожухли, еще кустится колкий малинник, а плетистый хмель ставит местами непроходимую завесу. Два часа дня. Облачно. Тепло. Слабый ветерок, дуновение которого в лесу почти не ощущается. Выходя на приметную кругловатую полянку, разделились: Антон зашел за собакой в ольховый островок, а я остался на чистом. Слышу возглас сына: «Стоит!» Отвечаю: «Посылай!» И тут же треск крыльев взлетающего вальдшнепа. Птица пошла низко на меня, поэтому сын не стрелял, а я чуть подождал, пока отвернет вальдшнеп в сторону, и стрельнул почти в угон, метров с двадцати. Норка моментально приволокла чисто битую птицу из кустов; вот уже года четыре, как собачка апортирует не только из воды, что она начала делать в годовалом возрасте, но и на суше, особенно в тех случаях, когда дичь заваливается в крепкие места. «С полем!» – кричит сын. Ну, что ж, спасибо ему на добром слове, спасибо и Норке за хорошую работу. Вторую птицу собачка сработала минут через десять в очень буреломном месте при полном безветрии, долгонько разбираясь в набродах. Наконец окончательно стала среди наломанных сучьев и старых пней, между которыми блестели лужицы темной воды. Антону удалось подойти довольно хорошо, однако стрелять пришлось почти навскидку, так как птица после посыла Норки пошла резко вверх, стараясь скрыться в переплетении вершин деревьев. Собака быстро нашла вальдшнепа и понесла было Антону, но выронила в лужу, довольно глубокую, попыталась снова схватить, но удалось ей это не сразу, а только после того, как забавно потыкалась мордой, едва доставая носом до птицы. «Смотри! – говорю сыну со смехом, – моего вальдшнепа Норка в руки подала, а твоего-то утопить хочет!..» И снова смех, снова радость от задавшейся с самого начала охоты.
 

Собаке доверять надо!
Идем дальше. После двух прекрасных работ собаки в очень крепких местах, где нам не удалось подойти к замирающей на эффектных стойках Норке, вышли на берег Большой реки. Берег достаточно высокий, зарос ольхой, черемухами, местами ельником, а у самой воды – ивняком. Все это завалено старыми полусгнившими сучьями, заросло малинником и кустами шипицы–шиповника, на которых краснеют продолговатые вкусные плоды. Вдоль берега идет старая, заросшая иван-чаем, пижмой, папоротником и опять же малинником, дорога. Между береговой полосой мелколесья и – через заросшую дорогу – основным лесом, расстояние около тридцати – сорока метров. С реки, даже в полный в лесу штиль, всегда дует ветерок, пусть и самый слабый. Земля здесь мягкая, покрытая разноцветными листьями, на которых опытный охотничий глаз отмечает многочисленные беловатые погадки птиц. Место, замечательное по обилию вальдшнепа. Норка работает изумительно. На средней скорости челночит чуть впереди нас, но как только запах птицы попадает в ее чуткий нос, сразу движения собаки становятся удивительно осторожными; Норка, стараясь не подшуметь, работая в основном верхом, либо сразу тянет к затаившейся птице, либо, приостанавливаясь, осторожно разбирается в набродах, а уже потом, по-своему удостоверившись по месту сидящей птицы, уверенно стает. Короче говоря, через полчаса у нас было еще по одному большеглазому лесному красавцу.

фото Виктора Гуляева

Проходим старый лагерь туристов-байдарочников. Прошло много лет с их ночевки, но до сих пор лес не может зарубцевать раны, нанесенные «дикими» туристами: кострище, шалаш, загубленные деревья, какие-то тряпки и везде разбросанные ржавые консервные банки и полиэтиленовые бутылки. Укладываем на отдых собаку и минут пятнадцать прибираемся, «добрыми» словами поминая горе-туристов.
Через пятьдесят метров от лагеря Норка осторожно и уверенно тянет от леса к реке, наконец стает на самом берегу. Виден из кустов только торчащий вверх хвост, а сама собака замерла на обрыве головой вниз градусов под сорок пять. Подходим. Антон справа, я – с видеокамерой – слева. Сын готовится стрелять, но в это время из кустов перед самым носом Норки с шумом вылетает несколько дроздов-рябинников. Норка продолжает стоять. Антон, думая, что собака «хулиганит» по дроздам, теряет бдительность и опускает ружье. Змеиным шипом хриплю ему, что Норка плюет на дроздов, что стоит она по вальдшнепу. «По вальдшнепу!!!» И в этот момент из малинника вырывается птица и улепетывает через реку. Расслабленный Антон все-таки успевает собраться и сбить вальдшнепа довольно далеко над рекой. Подранок шлепается в воду метрах в сорока от берега. Появившаяся на берегу Норка без колебаний бросается в воду, быстро плывет к птице, осторожно берет ее в пасть и гребет к берегу. Все это мне удается заснять на видео. Собака вылезает на крутой берег, продираясь сквозь траву и ивняк, карабкается наверх и отдает птицу в руки довольному Антону, а затем тут же и отряхивается, обдавая сына фонтаном холодных брызг. Вся наша троица счастлива!
А собаке, однако, доверять надо!

Колючая встреча
Дойдя до самой дальней точки нашего обычного маршрута, поворачиваем обратно. Неутомимая Норка продолжает активный поиск. Это ее седьмое охотничье поле. И я ни разу не видел, чтобы собака «чистила шпоры», то есть, устав, плелась сзади. Конечно же, она уставала, но продолжала неутомимо работать, а отдыхала потом, уже дома. Вот что значит Страсть чистокровной собаки! Молодые охотники, берущие щенка, внимательно изучайте родословные родителей-производителей! Ну вот, опять отвлекся…
Выходим на более-менее чистое место среди мелколесья. Видим собаку, замершую на стойке. Подходим с двух сторон. Антон, приготовив ружье, а я – видеокамеру. Перед Норкой какое-то сероватое пятно. Еж! Стоит на задних лапках и глазами-бусинками внимательно наблюдает за собакой. При этом забавно морщит носик-пупочку. А Норка, выгнув спину, стоит и ест его глазами, но нам-то с сыном видно, что собака просто шалит-играет. Вот Норка делает шаг, и тут же еж превращается в колючий шар. Собака скулит, пытается лапой подрывать под ним землю, но носом не тыкает, помнит опыт молодости. Уводим собаку от пыхтящего шарика. До обратной переправы остается идти минут десять, а там уже и машина видна. Начало пятого. Вся охота длилась два часа с небольшим. А сколько за это время всего произошло!
Облака потихоньку исчезли. Осеннее небо распахнулось вверх. Стаи гусей, гогоча, высоко проходят над нами, снявшись с Каменного болота в истоках ручья Иволги. Хорошо и привольно на душе. 

фото Виктора Гуляева

В дождь
Три дня, не переставая, идет дождь. То мелкой осенней сыпью, а то ка-а-к ливанет! Сидеть дома надоело. Норка без конца подходит к двери и, оборачиваясь, смотрит-спрашивает: «Когда пойдем-то?» А и правда, не пойти ли посмотреть, где же вальдшнепы от дождя прячутся? Выждав момент, когда дождь утихает, садимся в лодку и, неутомимо отчерпывая воду, сплываем вниз по реке примерно с километр. Река от продолжительных дождей вспучилась, почти как весной. Всю речную зелень – кувшинки, рдесты, тростники, стрелолисты – все смыло бурным потоком. Когда отплываем с полкилометра, снова небесные хляби обрушиваются на нас. Собака стоит на носу лодки совершенно мокрая, но упорно смотрит вперед. Этакий впередсмотрящий!
Проплываем мимо песчаной косы, скрывшейся под водой. Отмечаем мокрую фигурку кулика-сороки, замершую на береговой коряге. Мокро и одиноко ему, бедному, под дождем… Наконец причаливаем. Рывком затаскиваю лодку на берег. Она опять полна воды. Начинаем движение по малозаметной тропинке через береговой ивняк. И тут же Норка стает прямо посреди тропы, выгнув тело мокрым вопросительным знаком, причем мордой прямо на меня. Между нами всего метра четыре. Вижу, что стоит крепко, поэтому успеваю заменить подмокшие в стволах патроны на сухие. По команде Норка не двигается, только бросает на меня яростный взгляд. Делаю шаг и едва успеваю отвернуть в сторону лицо от крыльев вырвавшегося прямо на меня вальдшнепа. Разворачиваюсь на пятках, чуть не падая, и палю навскидку по скрывающейся в потоках дождя птице. Не вижу, но слышу шлепок по воде. Есть! И вот уже Норка подплывает с рыжим подарком в зубах. Поблагодарив собаку и получив в ответ водяной душ (а нам все равно!), заканчиваем вылазку-охоту и под все таким же проливным дождем тянемся против сильного течения домой.
Как назло, дождь прекращается и выглядывает неяркое осеннее солнышко. Мокрый охотник и мокрая собака принесли домой мокрого вальдшнепа. Крррасота!..

Лесной Хозяин
В последние годы развелось у нас много медведей. Куда ни пойдешь – везде их следы. Развороченные муравейники, выкопанные гнезда земляных ос и шмелей, сломанные осенью рябины и черемухи, тропы вдоль ручьев и реки, и, наконец, многочисленные на этих тропах кучи темного цвета, с вкраплениями брусничных ягод. Так и кажется, что вот-вот встретишь настоящего Лесного Хозяина… А и правда, приключаются эти встречи по несколько раз за сезон. Норка поначалу реагировала на запах медведей, даже по молодости пыталась по ним работать, а потом настолько привыкла, что вообще перестала обращать на них внимание.
В тот день начала октября вышли мы с Норкой на охоту часа в четыре дня. Не спеша обошли ближайшее к деревне поле, на котором лесорубы сделали склад по хранению срубленных стволов, и теперь там без конца слышен рев мощных моторов, от которых душа плачет… Но это другая история, печальная, не будем сейчас об этом. Так вот, примерно минут за сорок обойдя поле, Норка сделала пяток работ, я трижды стрелял, двух вальдшнепов взял. Потихоньку выходим на берег Большой реки. Тепло и сыро. Сверху сыплется какая-то мокреть, непонятно откуда. Ветерок едва колышет кончики травинок, там, где они еще не полегли. Сумрачно по-осеннему. Листва уже значительно облетела, особенно с серых ольшин, черемух и березок, но еще держится на осинах, которые желтеют и краснеют на фоне темного леса. Вот с огромной осины метров за сто срывается большая черная птица – глухарь – и тянет за реку. Нарываемся на соек, которые своими резкими голосами объявляют всему лесному народу о появлении человека с ружьем и собакой… Идем не спеша вдоль реки. Проходит около получаса без выстрела, хотя Норка за это время уже трех сработала. Но не могу подойти как следует; все птицы смываются за реку, вылетая за полосой берегового чернолесья, а я, пока осторожно проламываюсь через кусты на берег, сильно шумлю. Но это ничего: не в количестве добычи счастье, а в работе собачьей да в природе окружающей.
Так и идем. Однако что же это впереди мелькает? Присмотрелся… Батюшки! Сам лесной хозяин впереди топает; то светловатая голова покажется, то темный зад мелькнет. И все это метрах в восьмидесяти от нас. И шествует он не спеша, и тоже вдоль реки. Хорошо, что не в нашу сторону. Ветерок от него на нас, вот он и не чует. А Норка – я думаю – давно его причуяла, да плевать она хотела на медведей; ей вальдшнепы куда как интереснее! Все-таки поворачиваем обратно; пусть себе хозяин лесной спокойно кормится: скоро ему в берлогу забираться…

Анонс
Переходим Гаврилинский ручей и попадаем в заболоченное, заваленное павшими стволами место. Здесь каким-то чудом берем третьего вальдшнепа и выбираемся на асфальт. Отсюда до деревни двести метров. Первым стоит заколоченный уже на зиму дом Аркадия. За ним вдоль реки несколько неосвоенных участков, густо заросших чернолесьем. Последнее возможное место для охоты. Но заходить туда уже не хочется; подустал, по кустам ломаясь. Неутомимая Норка скрывается в лесочке. Ну ладно, пусть поищет, а я на асфальте постою. Жду. Нет собаки. Свищу. Не идет. Проходит пять минут. Нет собаки. Проходит десять минут. Начинаю беспокоиться, но лезть в гущину мокрых веток не хочется. Достаю свисток и свищу. Ору. Собаки нет… Проходит еще пяток минут, и тут замечаю в уже сумеречных кустах какое-то движение: вижу Норку, тихо-тихо показавшуюся и как-то по-особенному посмотревшую на меня. Потом собачка так же тихо скрылась в кустах. А я, как дурак, продолжаю надрываться в крике!.. И тут меня как обухом по башке: А ЕСЛИ ЭТО АНОНС?! Осторожно иду за собакой, время от времени получая холодный душ с мокрых веток. Вот она – Норка. Осторожно идет впереди к какой-то только ей известной цели. Выходим на береговой обрыв. И здесь, под чудом уцелевшей большой сосной, собака плавно стает, всем видом своим показывая, что пришли именно туда, куда нужно, где она уже стояла и ждала балбеса-хозяина, который на шоссе надрывался-голосил. Чудо! Захожу осторожно слева, стараясь выйти к береговым кустам. Удается. Стою внизу, сердце колотится. Норка стоит вверху, головой в мою сторону. Птице деться некуда. Готовлюсь, затем посылаю собаку вперед. И все равно взлет вальдшнепа, как всегда, внезапен. Птица проходит надо мной, поворачивая вдоль реки. Выстрел несложен, угонный, но промазать после такой работы собаки нельзя! Вальдшнеп падает в береговой тальник, и собака быстро приносит его мне. Сажусь на сухое дерево, усаживаю и собаку. Счастливо отдыхаем. Размышляю о том, что ни одна моя собака не анонсировала. Однако и такого громадного опыта охоты по вальдшнепам у них не было. Норка же – настоящий мастер. Только в эту осень она сделала около ста пятидесяти работ по лесным куликам.
Довольные, в мокрых сумерках, подходим к дому. А в памяти все еще прокручивается Норкин доклад…

Окончание следует
Игорь ФИЛИППОВ
Фото автора
Журнал "Охотничий двор" № 9 (сентябрь) 2010 г.