Ястреб, который не ястреб

Именно эту хищную птицу, парящую над полями, мы чаще всего видим из окна проносящегося мимо поезда или автомобиля. «Смотрите, ястреб!» – не без детской радости покажет на него пальцем обыватель. Между тем птица, описав несколько кругов над полем, сделает заход и присядет на стог сена, где отдыхает, втянув голову в плечи, еще один такой же «ястреб».

Почему-то именно название «ястреб» накрепко засело в головах тех, для кого природа интересна с точки зрения выезда на шашлыки. Возможно, причину этого надо искать в далеком прошлом, когда с соколами и ястребами активно охотились. Или когда ястреба таскали цыплят с крестьянских подворий. А ведь настоящий ястреб, скажем тетеревятник, очень редко попадается на глаза. Этот дерзкий хищник не любит выдавать себя, предпочитая нападать из засады. Но как бы то ни было теперь любая птица с крючковатым клювом и размерами поменьше орла непременно ястреб!

Но герой наш не ястреб, хоть и состоит с ним в самом близком родстве. Это самый распространенный в наших лесах пернатый хищник – обыкновенный канюк, или сарыч. Он не так силен, как ястреб, и не так быстр, как сокол. Чаще всего он, расставив в стороны крылья и чуть приподняв их вверх, лениво парит над полями или отдыхает, насупившись, на вершине столба. Он хоть и принадлежит к семейству ястребиных, но в отличие от агрессивного тетеревятника – типичный мышеед. Его любимая пища – полевки. Среди дневных хищников он делит свою экологическую нишу с лунями и пустельгой, которая в последние годы в наших краях становится почему-то все большей редкостью. Канюк очень пластичен в своих пищевых предпочтениях. При «неурожае» основной добычи он легко переключается на других мелких животных: небольших птиц, птенцов, лягушек, жаб, ящериц, змей (однажды я видел, как у летящего сарыча из клюва свисала довольно приличная змея), землероек, кротов и даже ежей. Это меню канюк дополняет различными насекомыми. Столь разнообразный перечень питания, а также способность переключаться с одной добычи на другую во многом объясняют широкую распространенность канюка.

Насколько обычен из всех дневных хищников сам сарыч, настолько же часто встречаются его гнезда. Гнездится птица в лесных массивах, обычно недалеко от края леса, но иногда его гнезда можно найти довольно глубоко в лесу. Главное – близость открытых мест: лугов, полей и особенно лесных полян, где бы можно было поохотиться. К породе деревьев птица особых требований не предъявляет, лишь бы было достаточно крепких ветвей, способных выдержать немалый вес его постройки. Гнезда, в которых сарыч выводит птенцов из года в год, каждый раз достраиваются и в итоге достигают впечатляющих размеров. Канюки – моногамы. Самец обзаводится подругой сразу по прилете, либо птицы прилетают парой уже с мест зимовок. Периоду размножения предшествуют брачные полеты, сопровождаемые характерными канючащими голосами, да и после вылета молодых над полями раздаются заунывные, плачущие крики, оттого и название – канюк. В гнездо откладывается 2–4 яйца, и поскольку насиживание начинается уже с первого, то и размеры птенцов существенно различаются. Как правило, в неблагоприятные годы младшие, более слабые птенцы заклевываются насмерть старшими. В итоге взрослые птицы скармливают их своим первенцам. Это обычное явление среди хищных птиц и один из примеров естественного отбора. Любопытно отметить одну особенность канюков, присущую, впрочем, и другим пернатым хищникам. Во время насиживания, а особенно в момент появления птенцов, взрослые приносят зеленые веточки различных деревьев: березовые, осиновые, сосновые, которые складывают по краям гнезда. Вполне возможно, что они прикрывают ими остатки пищи, да и выделяющиеся фитонциды (особенно у хвойных) тормозят развитие гнилостных процессов.

Следы деятельности канюка ввиду его многочисленности попадаются несколько чаще по сравнению с другими хищниками. Кроме того, эти птицы часами отдыхают на стогах и скирдах, переваривая пищу или разделывая добычу, после чего остаются различные пищевые остатки. Но погадки – отрыгиваемые продолговатые комочки непереваренной пищи – оставляют почему-то очень редко. Чаще попадаются внутренности выпотрошенных серых полевок: кишки и набитые зеленью желудки, а также снятые со зверьков шкурки, иногда головы с проклеванным черепом (при изобилии полевок хищники довольствуются лишь мозгом этих грызунов). Привычка потрошить, ошкуривать и разрывать на части пойманную жертву свойственна, наверное, всем нашим дневным хищникам. И в этом они ярко отличаются от сов, которые без излишних усилий заглатывают добычу целиком. Однажды я нашел погадку совы-неясыти, состоящую из перьев сороки, и был поражен прожорливостью птицы. Вместе с прочими частями жертвы она проглотила даже обе сорочьи лапы, которые впоследствии вышли наружу из глотки совы, а потому отличались хорошей сохранностью. В начале мая, когда писался этот очерк, я случайно наткнулся на старое гнездо канюка, в котором сидела взрослая птица. Но яиц там не было. Вместо них я обнаружил свежие остатки трапезы: кожу с двух cерых жаб, которую канюк снял со своих жертв целиком, вывернув наизнанку и оторвав вместе с кистями конечностей. Вместе с кожей хищник оторвал у жаб головы с расположенными на их спинной стороне ядовитыми железами – паротидами. Кроме того, поверхность спины этих жаб буквально напичкана одиночными ядовитыми железками, которые вместе с особой прочностью кожи делают ее абсолютно несъедобной. В то время прудки и канавы поблизости от гнезда кишели зелеными жабами, собравшимися на брачные игрища, что делало их абсолютно доступной для местной пары канюков добычей.

В эпоху коммунизма, когда все кругом принадлежало государству, канюка относили к полезным животным, так как он охранял закрома родины от армий грызунов, а вот ястреба-тетеревятника беспощадно отстреливали. Непонятно только, за что ему была уготована такая горькая участь? В охотничьих изданиях того времени приводились подробные описания «вредных» (и как язык поворачивался употреблять такой эпитет!) хищных птиц с рисунками их летящих в небе силуэтов для лучшего опознания с призывами отстреливать их. Но в результате бездумной пропаганды больше доставалось канюкам и луням – «ястребам», попадающимся на глаза более часто. Стреляли всех хищников без разбора. Отстрел продолжается до сих пор. Я рад, что тетеревятник, эта гордая, сильная и красивейшая птица нашего леса, назло всему человечеству умеет так скрываться, что крайне редко попадает под выстрел. Но, к сожалению, остальные «ястреба», кружащиеся над полями и лугами или отдыхающие на телеграфных столбах, попадают под случайные и целенаправленные выстрелы довольно часто.

К концу августа канюки вместе с выросшим молодняком собираются в стаи, чтобы двинуться на юг. В это время они встречаются в больших скоплениях; вразнобой кружат над убранными полями, рассаживаются на скирдах и опорах электролиний. В сентябре все канюки исчезают. Но очень скоро, когда ляжет снег, наши холодные просторы посетит другой канюк. Он прилетит как бы на смену своему теплолюбивому собрату, чтобы провести вместе с нами суровую зиму либо двинуться дальше в поиске более теплых мест. Это мохноногий канюк, или зимняк, как его называют у нас, потому что видят эту птицу в основном зимой. Для этого мигранта из тундры наши северные леса – настоящий юг. Зимняк похож на обыкновенного канюка, только светлее. Оперение его как бы соответствует зимнему периоду – многие участки окрашены в белые тона. Его недолгая зимняя вахта продлится до начала весны, когда он передаст эстафету своего пребывания в наших краях канюку обыкновенному – истинному обитателю лесов средней полосы.

Текст, рисунки: Алексей СУББОТИН
Журнал «Охотничий двор» № 8 (август) 2010 г.

ВНИМАНИЕ!

Использование материалов сайта на некоммерческих интернет-сайтах и сайтах общественных организаций разрешается только с указанием источника и установкой гиперссылки на сайт Национального Фонда Святого Трифона.
Размещение всех материалов Фонда в СМИ и с коммерческими целями осуществляется на договорной основе.

17.08.2010 | Ястреб, который не ястреб